Братство Трилистника
Шрифт:
Первым у нас на очереди был Новый Слайго, тайное поселение ирландцев на берегу пока безымянного залива, случайно открытого Иваном Кусковым. История его была типична для этого времени. Ирландцы, служившие в британских войсках, не отличались особой лояльностью и при удобном случае старались дезертировать. Поначалу они скапливались в Ясеневом Перевале, но после знакомства с русскими мятежниками были переселены в это место, чтобы случайно не попались на глаза англичанам. Каким образом им удалось вывести с Изумрудного острова семьи, для меня осталось тайной за семью печатями. Как и всякий народ, долго живший в условиях оккупации, они были чрезвычайно
Встречал нас Патрик Флэтли, о нём я кратко упомянул, рассказывая о совещании у Резанова. Письмо было адресовано ему. Судя по всему, там шла речь о координации действий, потому что, прочтя послание, он кивнул и сказал, что всё будет сделано в срок.
Следующий пункт назначения был Каменск. Небольшая крепость, затерянная среди лесистых холмов Калифорнии. Британцы не знали об её существовании, так как основана она была незадолго до оккупации. Здесь мы встретили Павла Резанова и Совушку. После того, как мы освободили девушку из дома Каткарта, её хотели отправить на Аляску, к Камаевым, а Павел вызвался её сопровождать. Но потом планы и обстоятельства изменились, и они укрылись в крепости, дожидаться развития событий. Собственно, одно из двух писем было ему и адресовано, он не стал скрывать от нас его содержания: отец приказывал вернуться домой, потому что он был ему нужен в Новой Вологде. Второе письмо мы отдали командиру гарнизона и поехали в Ясенев Перевал.
***
Я раньше не упоминал о роли духовенства в борьбе с английскими оккупантами. И вовсе не потому, что я безбожник и не люблю этих оптовых торговцев опиумом для народа. Просто не особо и велик этот вклад, хотя разные случаи бывали. К примеру, Католическая Церковь официально вообще никак не реагировала на происходящее на Побережье, как будто никакой Калифорнии вообще не существует, однако здешнее духовенство вело себя почти так же, как аристократия. Улыбалось оккупантам и поддерживало борцов за независимость. Например, к отряду Ромеро прибился некий священник, которого все называли падре Хосе. Нёс тяготы партизанской войны наравне с остальными членами отрядами, вот только за оружие не брался, исповедовал, отпускал грехи, читал заупокойные по необходимости.
Православные были представлены здесь двумя ветвями: староверами и "правящей в России церковью". Староверы недолюбливали и Российскую, и Британскую Империи, поэтому активно содействовали повстанческому движению, невзирая на то, что его лидеры были людьми светскими. "Правящая" занимала такую невнятную позицию, что начала раздражать даже собственных прихожан. Ну и, естественно, протестанты, которые были лояльны действующей власти.
Но, как и было сказано, религия не оказывала никакого влияния на нашу войну за независимость. За исключением пары случаев, как история падре Хосе и наше с Афанасием проникновение в Ясенев Перевал.
Город относился к трём населённым пунктам Побережья, в которых британцы предпочитали держать усиленные войска. Про Анхелес я уже упоминал, и был ещё Форт-Саусберн, крепость, построенная рядом с разрушенной крепостью Росс и миссией Святого Франциска Ассизского.
Фокус был в том, что британцы сосредоточились именно на
В город мы проникали ранним утром, накануне Нового Года по григорианскому календарю, переправляясь через реку на лодке. Её послал за нами настоятель церкви Архангела Михаила, отец Макарий. Церковь эта была старейшей в Ясеневом Перевале, по легендам, построена чуть ли не при основании города. Макарий был очень популярной фигурой в городе за счёт своих личных качеств и харизмы. Здоровенный мужик с густым басом, аккуратно постриженной бородой, рано облысевший, внимательно следящий за благополучием не только своей церкви, но и окрестных улиц, он был, как скажут в будущем, "крепкий хозяйственник", помогая людям, притом не кормя голодных, а давая им работу, выгодно отличаясь от популистов.
– - Приехали, ироды!
– шумно поприветствовал он нас.
– Ну что там Кондрат мне пишет?
Афанасий, уроженец Ясенева Перевала, приветствовал отца Макария как положено: в церковь Архангела Михаила он ходил ещё в детстве. Я же отделался лёгким кивком головы.
– - Ишь ты!
– удивился Макарий.
– Католик что ль али магометанин?
Поскольку термина "агностицизм" ещё не существовало, я назвался деистом.
– - А это что за зверь?
– удивился священник. Как мне показалось, немного наигранно.
– - Что может человек знать о том, кто создал наш мир, если он о себе-то толком не знает?
– - Вольтерьянец, -- вынес вердикт Макарий.
– Как и Кондрат. Тьфу ты! Что ж за напасть? Как человек прочтёт пару книг, так и начинает сомневаться, говорить, что мы ничего знать не можем. Как так не можем? Исус же был и всё нам сказал!
Я промолчал. Насчёт существования Христа можно и поспорить. Да и сказал он такое, что даже наука XIX века с лёгкостью опровергает. Но не хотелось. И Макарий это понял по моему взгляду.
– - Ааа, мать вашу, культуру, -- махнул он рукой.
– Не до диспутов богословских сейчас.
С этими словами священник распечатал конверт. Прочитал. Хмыкнул. Пробурчал себе в бороду: "Ну вот, устроили на старости лет на побегушки к поэтишке".
– - Ладно, пойдёмте сейчас за мной, покажу я вам человечка одного, он хоть и еретик-латинянин, но тоже эти рожи аглицкие не выносит, так как родился на соседнем острове.
И с этими словами Макарий отвёл нас в какой-то закуток, чуть ли не хозяйственную пристройку, и указал на спящего в углу человека. Как нетрудно было догадаться, ирландского дезертира.
– - Хватит спать!
– возгласил священник, подражая иерихонской трубе. Солдат вскочил, ошалело огляделся. Потом заметил нас.
– - Вот, -- пробурчал служитель культа.
– Эти знают, где ваше тайное поселение находится.
– - Эван О'Браен, -- представился парень.
– Служил...
– - Да без разницы им, где ты лямку тянул, олух царя небесного! Ты основное расскажи! Что ты мне говорил про майора аглицкого, который из Новой Вологды сбежал, как только там запахло жареным.
– - Извините, пожалуйста, -- очухался солдат и перешёл на английский, чтобы ничего не упустить. Священник, который тоже знал этот язык, периодически уточнял, что он там лопочет. Со слов дезертира, картина вырисовывалась следующая.