Братство волков
Шрифт:
Минуту или две Волков и Анохина стояли у гаражей – обнявшись. Всего в пяти шагах от них лежал человек в полицейской форме – это Мурат Нухаев, главарь стаи, волк в человеческом обличье, настоящий оборотень… Но теперь уже он не опасен; этот матерый хищник мертв, как мертвы все или почти все из его волчьей стаи.
Алексей гладил Анохину
– Я сейчас… – всхлипывая, уткнув лицо ему в грудь, сказала Анохина. – Сейчас, миленький… Мне уже лучше…
На часах Волкова секундная стрелка начала новый оборот. Пошла первая минута десятого…
– Шш-ш…не плачь… все обошлось… – говорил он, гладя Анохину по голове, как будто она была не старшим лейтенантом полиции и не сотрудником опергруппы «Уран», а маленькой девочкой. – Дядя Саша вот только ранен… в руку ему попало. А вот и он!..
Они бросились к Фомину. Анохина, видя, что в ней, в ее помощи вновь нуждаются, понеслась к стоящей поблизости «Ауди» – метнулась за аптечкой, чтобы оказать раненому первую помощь.
– Ну как ты, дядь Саша? – принимая у ветерана «калашников», с которым тот только сейчас решил расстаться, и подхватывая его под здоровую руку, спросил Волков. – Сейчас «Скорая» приедет!..
– Да ничего, Леша… кость не задета, кажется.
– До свадьбы заживет!.. – обеспокоенно глядя на набухшее кровью левое предплечье Фомина и думая, как, чем можно экстренно помочь раненному в бою коллеге, сказал Волков. – Вы хорошо прикрывали мне спину… Спасибо!
– Благодарить меня не за что… это наша с тобой работа.
Принеслась Анохина – с аптечкой. Из бокса высунулся бледный, как полотно, Степаныч… И тут же скрылся в темном пространстве чужого гаража.
– Что тут про свадьбу говорили? – спросила Анохина, доставая упаковку бинта, тампон и бутылочку с антисептиком. – Чья это свадьба ожидается?
– Точно, что не моя, – Фомин, хотя и был бледен, хотя и не очень хорошо себя чувствовал, рассмеялся первым. – У меня трое внуков. А вот вам, молодежь, стоило бы подумать…
В прикрепленном к ушной раковине наушнике звучали доклады Игумнова, находящегося в медцентре, и Звягина, командира группы спецназа антитеррора. Вторую группу гоблинов ликвидировали – всех положили, никого не пощадили…
Волков вновь взглянул на часы. Десять минут десятого… Если бы план этой стаи боевиков сработал, в центре города в эти самые мгновения творился бы кромешный ад.
Анохина помогла Фомину избавиться от «лифчика». Перетянула левую руку у самого предплечья резиновым жгутом. Найденными в аптечке маленькими ножницами принялась резать рукав рубашки, набухший кровью. Затем, как заправская медсестра, ловко обработала рану – пулевое отверстие несколько выше локтя – антисептиком, после чего приложила тампон и принялась бинтовать.
– Вот, – сказала Анохина, закрепив бинтовую повязку. – До свадьбы точно заживет, – она покраснела. – То есть… все будет хорошо, я это хотела сказать.
Волков прислушался к звукам; вокруг них воцарилась тишина. А может, он оглох, может, он не слышит того, что слышат другие?
– Волков, это Звягин! – вдруг отчетливо прозвучал в наушнике голос. – Ты как там, живой?
– Живой, – сказал Алексей. – Гоблинов, кажется, всех положили… Звягин, свяжись сам со взрывотехниками! Пусть срочно подъезжают… тут им будет чем заняться.
– Добро, передам! Потери есть?
– Тут у меня «трехсотый»… из наших. – Вспомнив о раненом патрульном, он уточнил: – Два «трехсотых», и это как минимум. Про другие потери я пока не в курсе.
Волков и Анохина, поддерживая под здоровую руку ветерана, левое плечо которого белело свежими бинтами, направились к карете «Скорой», остановившейся там, где совсем недавно стоял «Форд».
По дороге из центра, оглашая окрестности звуками сирен, мигая проблесковыми маячками, к гаражам ехала целая колонна служебного транспорта.
– Конечно, все будет хорошо, – несколько запоздало реагируя на реплику напарницы, сказал Волков. – А иначе и быть не может…