Братство
Шрифт:
– В том, что утверждает этот негодяй.
– Да, в том, что он говорит, правды нет, но вот верят ли мне, что в том нет правды, - это вопрос другой.
Стивн задумался над этим обидным ответом. Брат разгадал его тайные мысли - Стивн, не сомневающийся в своих дипломатических способностях, был уязвлен.
– Главное, не терять головы, дружище, - сказал он наконец.
Они проходили по мосту через Серпантайн. По блестевшей внизу воде молодые клерки катали на лодках своих возлюбленных; от весел поднималась зыбь и сверкала на солнце; вдоль берегов лениво плавали утки. Хилери перегнулся через парапет.
– Вот что, Стивн. Судьба этой девушки мне не безразлична. Это такое беспомощное создание... И она, по-видимому, избрала меня себе в защитники. Я не могу оттолкнуть ее, но это и все, понимаешь?
Слова эти подняли в душе Стивна бурю, как если бы брат прямо обвинил его в узости взглядов. Чувствуя, что он должен как-то оправдаться перед ним, Стивн начал:
– Разумеется, старина, я прекрасно понимаю. И, пожалуйста, не думай, что я - лично я - стал бы осуждать тебя, если бы даже ты пожелал зайти как угодно далеко. Зная, с чем тебе приходится мириться дома... Что меня несколько беспокоит, так это вся ситуация в целом.
Изложив свою точку зрения столь исчерпывающе ясно, Стивн почувствовал, что снова перевел разговор в более общий план и реабилитировал себя как человека широких взглядов. Он тоже перегнулся через парапет и стал глядеть на уток. Оба молчали. Затем Хилери сказал:
– Если Бианка откажется устроить девушку на новую квартиру, я сделаю это сам.
Стивн взглянул на брата в изумлении, почти в испуге: Хилери говорил с необычной для него категоричностью.
– Дорогой мой друг, - сказал Стивн.
– На твоем месте я бы не стал обращаться к Бианке. Женщины - такой странный народ.
Хилери улыбнулся. Стивн заключил из этого, что к брату вернулось обычное его спокойствие.
– Хочешь знать мое мнение? Тебе, по-моему, следует совершенно от всего отстраниться. Пускай этим займется Сесси.
В глазах Хилери вспыхнула злая ирония.
– Покорно благодарю, - сказал он, - но дело касается только нас одних.
Стивн поспешил ответить:
– Именно это и мешает тебе ясно видеть положение. Хьюз способен причинить весьма крупные неприятности. Нельзя давать ему ни малейшего повода. То есть я хочу сказать... Дарить этой девице платья и тому подобное...
– Вот оно что, - сказал Хилери.
– Ты пойми, дружище, - заторопился Стивн, - я сомневаюсь, что тебе удастся заставить Бианку посмотреть на вещи твоими глазами. Если бы вы... если бы вы были в более близких отношениях, тогда, конечно, дело другое. То есть я хочу сказать, что девушка по-своему очень привлекательна.
Хилери оторвался от созерцания уток, и оба зашагали по направлению к Пороховому складу. Стивн избегал смотреть в лицо брату. Наперекор его воле в нем заговорило уважение к Хилери, основанное, быть может, на разнице в годах, а может, и на ощущении, что Хилери знает его лучше, чем он Хилери. К тому же он чувствовал, что с каждым словом почва под ним не только не становится тверже, но все больше превращается в трясину. Хилери заговорил:
– Ты не доверяешь моей способности действовать?
– Напротив, - ответил Стивн.
– Я не хочу, чтобы ты предпринимал какие-либо действия.
Хилери рассмеялся. От этого горького смеха у Стивна защемило сердце.
– Ну-ну, дружище, - сказал он.
– Я думаю, друг другу-то мы можем доверять.
Хилери стиснул руку брата.
Тронутый этим жестом, Стивн продолжал:
– Чертовски неприятно, что тебе приходится волноваться из-за такой гнусной истории.
К ним быстро приближался шум автомобиля, вот он перешел в громкий рев, и чей-то голос крикнул:
– Здравствуйте!
Из машины высунулась рука и приветливо помахала им. То промчался "Демайер А-прим" и в нем мистер Пэрси, возвращавшийся в Уимблдон. Впереди автомобиля мчалась небольшая тень, позади него вились клубы гари, затемнявшие дорогу.
– Вот тебе символ, - пробормотал Хилери.
– Что ты хочешь сказать?
– спросил Стивн сухо. Слово "символ" ему претило.
– Посередине - машина, мчащаяся к своей цели, впереди нее прыгают тени, вроде нас с тобой, а позади - гарь. Вот тебе все общество в целом: его основная масса, его передовая часть, его отходы.
Стивн ответил не сразу.
– Довольно натянутое сравнение, - заметил он.
– Ты хочешь сказать, что Хьюзы и прочие - это экскременты общества?
– Вот именно, - последовал сардонический ответ.
– Между ними и нами мистер Пэрси и его машина, и это непреодолимая преграда, Стивн.
– А кому, черт возьми, охота ее преодолевать? Если ты имеешь в виду пресловутое "братство" нашего старика, то я к нему не стремлюсь.
– И внезапно добавил: - Знаешь, я считаю, что вся эта история подстроена, это ловушка.
– Ты видишь Пороховой склад?
– сказал Хилери.
– Так вот то, что ты называешь "ловушкой", скорее напоминает мне именно это. Я не хочу тебя пугать, но, мне кажется, ты, как и наш юный друг Мартин, склонен недооценивать эмоциональные возможности человеческой натуры.
Беспокойство исказило обычную маску на лице Стивна.
– Я не понимаю, - сказал он, запинаясь.
– Люди не машины, даже такие дилетанты, как я, даже такие пропащие, как Хьюз. Мне думается, во всей этой истории можно обнаружить борьбу чувств, если не страстей. Скажу тебе откровенно, то, что я живу холостяком, не прошло для меня безнаказанно. В сущности, я ни за что не ручаюсь. Тебе лучше не вмешиваться, Стивн, вот и все.
Стивн заметил, что тонкие руки брата дрожат, и это встревожило его больше всего остального.
Они пошли дальше по берегу. Опустив глаза, Стивн тихо сказал:
– Как я могу не вмешиваться, если тебе грозят неприятности? Это невозможно.
Он увидел, что его чувство, действительно искреннее, дошло до сердца Хилери. Ему захотелось закрепить это впечатление.
– Ты ведь знаешь, как ты нам всем дорог, - сказал он.
– Для Сесси и Тайми будет ужасно, если вы с Бианкой...
Хилери, чуть улыбнувшись, посмотрел ему в лицо, и под этим пытливым взглядом Стивн почувствовал, насколько он ниже, мельче Хилери. Старший брат поймал его на том, что он хотел извлечь выгоду из того впечатления, какое произвела его маленькая вспышка братской любви. Такая проницательность раздосадовала Стивна.