Братва
Шрифт:
Сразу жестко ограниченный мною в своих привычных любимых методах, Цыпа надолго задумался, попыхивая уже вторым косяком из портсигара. На халяву и уксус сладкий, а не то что высококачественная чуйская «травка».
– Нужна очень убедительная «деза». И каждому подозреваемому своя. Тогда нам не составит труда вычислить, откуда капает, – пришел я на помощь Цыпе, так как ясно было, что ничего путного он все одно не родит – в обозримом будущем, по крайней мере.
– Что-то о наркотиках, – проявил сообразительность телохранитель. – К примеру, будто на подходе
– В цвет! – одобрил я. – Идеально беспроигрышный вариант. РУОП ни за что не упустит случая отличиться и захватить целиком партию опия.
– Тем паче, сейчас как раз идет широкая кампания по борьбе с наркобизнесом, – поддакнул, ухмыляясь, Цыпа, очень довольный похвалой.
– Ладушки. Опрокинем каждому кадру из списка одинаковую информацию, но с разными местами «стрелки». Я возьму на себя метрдотелей, а ты официантов.
– Дак их же в три раза больше, чем метров, – попытался слабо протестовать соратник, но тут же дисциплинированно стушевался. – Хорошо. Сделаю в лучшем виде.
Обсудив детали акции, чтоб ненароком у нас не совпали адреса сделок, мы поехали в клуб «У Мари» восполнять обедом ту чертову уйму калорий, что потеряли на тяжких, особенно для Цыпы, умственных упражнениях.
В это время ресторанный зал закрывался на перерыв, так что насыщались мы в гордом одиночестве, дуэте, точнее. Не дождавшись меня к себе, Мари спустилась в зал из своей комнаты на втором этаже.
– Что-то случилось, Женик? – обиженно-капризно надула чуть припухлые губки зеленоглазая стриптизерка. – Почему не у меня кушаешь?
– Кушают чай, а я ем! – не утерпел я от поучения. – Не поднялся к тебе, так как дел невпроворот. На любовь минуты свободной нет. Может, вечером удастся покувыркаться. После девяти. Небольшая работенка предстоит – посылочку надо встретить с ташкентского поезда.
– Тогда прощаю, – милостиво улыбнулась Мари, в своем воображении, наверно, считавшая себя моей гражданской женой. – Буду ждать. Раз я тебе сейчас не нужна, то, пожалуй, пойду посплю перед выступлением. Не возражаешь?
– Ну что ты, маленькая. Стриптиз работать всегда лучше отдохнувшей и свеженькой. Вялых телодвижений и усталого личика наша сверхпридирчивая публика не любит и не прощает. Так что бай-бай!
Мари упорхнула к себе, на ходу призывно покачивая бедрами, обтянутыми в розовое трико, но я аскетически удержался от соблазна и повернулся к Цыпе.
– Усек, как я ловко крючок закинул? Вот и первая проверка!
– Слишком много точных деталей, – покритиковал привередливый соратник. – Подозрительно может показаться.
– На воду дуешь! Мари – девочка красивая, но масла в ее чайнике большой недовесок, – усмехнулся я. – А чтоб почувствовать подставку, надо с головой весьма крепко дружить. Ладно. Заканчивай со своим сладким десертом, и поехали в «Кент». Хочу самолично на легавый фургон-лабораторию полюбоваться.
Но я был лишен этого сомнительного удовольствия – когда мы подъехали, фургон уже слинял, должно быть,
По старой укоренившейся привычке разместились с Цыпой в малом банкетном зале. Тот всегда пустует и используется по прямому назначению только в редких случаях общего сбора организации в связи с каким-либо знаменательным событием.
К нам присоединился Петрович, управляющий гостиницей. Номинальный, ясно. Фунт хоть и свой в доску, но из-за весьма преклонного возраста я его сильно не заваливаю работой. Всеми делами на втором этаже, где размещаются номера с девочками, заведует Цыпа, имеющий здесь официальную должность администратора.
Обедать второй раз было бы преступным чревоугодием, и поэтому я скромно ограничился заказом лишь чешского пива с галетами.
Прислуживал нам, по заведенному порядку, не официант, а сам метрдотель, чья физиономия так почему-то не нравилась Цыпе. Вспомнив об этом, я пригляделся к метру новыми глазами. Ничего особенного. Впрочем, во взгляде и повадках проглядывало что-то от жиголо. Явный сластолюбец, небось всех девок со второго этажа через себя пропустил. Но в этом криминала я не усматривал. Один раз живем, в конце концов.
– Присаживайся, Гриша, к нам, – пригласил я, чтобы полюбоваться на уморительно-смешную, когда он сердится, мордаху Цыпленка. – Как у тебя дела? В елочку?
– Благодарю, Евгений Михайлович, у меня все нормально, – важно ответствовал Гришка.
Сейчас он уже никак не походил на мою лагерную «шестерку», выполнявшую любое поручение и самозабвенно драившую пол каптерки до паркетного блеска.
– Вечерами клиентура не слишком буянит?
– Нет. Хотя, случается, конечно. Но в пределах. Вышибалы очень грамотные подобраны. Мигом любую компанию угомонят.
– Еще бы! Цыпины костоломы здесь железный порядок блюдут, – поддакнул Петрович, панибратски хлопнув по плечу недовольно поморщившегося Цыпленка.
– Ладушки! Я так и думал, – отхлебнув из высокого бокала светлого пива, я обратился к нашему старикану. – Фунт, свободный номерок в гостинице найдется?
– Без проблем, – оскалил в улыбке свои золотые зубные протезы управляющий. – В тринадцатый никто не селится. Братва суеверна, как баба на сносях! Я уж подумываю, не поменять ли чертову цифру на 12-б. На Западе, слыхал, так в отелях за положняк мухлюют.
– Не суетись зря. Пусть останется, как есть. Нынче вечером туда узбек поселится. Организуй гостю приличный ужин с девочками. Прямо в номере. Светиться ему, пока затарен, не след. И так два раза чуть не спалился на таможнях вместе с грузом. Но, к счастью, пронесло. Так что пусть отрывается на всю катушку. Лады?
– Все сделаю в лучшем ракурсе, – заверил Фунт. – А как я его узнаю?
– Если скажет, что от Цыпы, – значит, он, не сомневайся. Усек?
– Обижаешь, Монах! – Петрович расправил плечи и задрал подбородок. – Маразмом не страдаю конкретно!