Братва
Шрифт:
Закрывая за собой дубовую дверь, чем-то напомнившую мне в данный момент крышку гроба, задался мыслью – куда теперь опер денет невыпитый стакан? Выплеснет? Выпьет? Сольет обратно в бутылку? Скорее всего – последнее.
Первое, что я тогда сделал, – в ближайшей забегаловке накатил, как алконавт, полный стакан водки...
Телефон все молчал... С той вербовки уж год пролетел, а помнится в деталях и красках, словно лишь неделя прошла.
Звонок раздался, но не телефонный, а дверной колокольчик затренькал. Я никого не ждал, поэтому, идя открывать, прихватил бутылку, как первое попавшееся
– Ты не один? – шепнул он, вставая на цыпочки и заглядывая мне через плечо.
– Заходи. – Я отступил, давая дорогу оперу в коричневой кожанке и легкомысленной кепочке с длинным козырьком. – Вот коротаю вечер на пару со «Зверем». Но он добряга, не кусается и даже не рычит.
– Неплохой у тебя сегодня напарник, – похвалил Инин, мельком взглянув на бутылку. – Ты уж извини, что без звонка. Но обстановочка... Целый день на ногах. В общем, надо поговорить.
– О чем базар, начальник. – Я устроился в кресле у камин-бара и кивнул на противоположное. – Какие проблемы у доблестных органов?
Старший оперуполномоченный плюхнулся в кресло и вытянул свои короткие ножки, обутые в светлые молодежные кроссовки.
– Умаялся, как собака! – Он шумно выдохнул воздух. – Угощай, Учетчик.
Я плеснул ему «Зверя» в высокий бокал.
– И правильно. Не зря же вас легавыми кличут. Имя подтверждать надо.
– Ты свое не больно подтверждаешь, Учетчик. – Майор не обиделся на мою колкость, мелкими глотками загоняя «Зверя» в свое нутро. – Хотя твои обзорные рапорта и пользуются в управе некоторым успехом. Конечно, это тоже дело нужное, но конкретной, ощутимой агентурной работы от тебя ноль.
– Чего ж ты, майор, ко мне приперся? – Я сделал вид, что обиделся. – Нотаций с детства не перевариваю. У меня на них аллергия. Блевать тянет.
Опер инстинктивно подтянул под себя ноги, усмехнулся:
– Ну, свой шикарный ковер ты навряд ли пачкать станешь. И не лезь по каждому порожняку в бутылку. Кстати, вроде там еще осталось?
Пришлось плеснуть ему еще выпивки. Майор привычно погрел бокал в руках, любуясь прозрачной жидкостью в малиновых сполохах камина.
– Ну, с тобой ясно. Когда сыт, пьян и нос в анаше, пахать неохота. Но придется, Учетчик. Мне необходимо полное представление, что за каша заварилась в вашей уголовной среде: кто замочил Левина-Батю, Синицына, Хромого, Завьялова?
– А что, это были твои кадры? – Я вытряхнул из пачки сигарету и неторопливо прикурил настольной зажигалкой-пистолетом.
– Неплохая имитация «Макарова», – заметил опер. – Но кончай паясничать. Ясно, врагов и недоброжелателей у «Каратистов Урала» пруд пруди. Но кто из них так крут, что может решиться на столь радикальные меры?
– Дай подумать. В первую голову свести счеты выгодно многочисленным должнякам «каратистов» и тем коммерческим структурам и толчкам, которые платили им дань «за охрану». Могли приложить лапу и конкуренты. А что, если просто внутренняя разборка – король умер, да здравствует король»? Кто занял место Бати в ТОО?
– Пока никто. – Майор поднял на меня свои глаза-омуты, вследствие действия алкоголя
– У меня лишь голые предположения, подтвердить ничем не могу. Интуиция и немного логики.
– Давай. Там разберемся, кто девица, а кто баба.
– Первое, что бросается в глаза, – убиты два лидера давно конкурировавших между собой группировок. Либо на сцену вышел некто третий, остающийся до времени в тени, либо это война Бати с Хромым, приведшая их самих к гибели.
– Мы тоже склоняемся к версии о междуусобице. Насчет таинственной третьей силы – завиральная идея. Оперданных о наличии таковой не имеется. Нет сейчас в городе до того обнаглевшей зверюги, что рискнет воевать сразу на два фронта. Это неразумно и, значит, нереально. Мне непонятно одно – зачем «каратисты», если это они, внаглую расстреляли Хромого? На их месте я бы, например, устроил обычный несчастный случай. Разборка на этом благополучно бы завершилась, и органы не встали бы перед необходимостью копаться в этом уголовном дерьме. Нелогично. Может, на «каратистов» нас просто наводят?
– Не исключено. – Я сделал вид, что задумался. – Но с устройством несчастного случая не так легко, как ты, майор, думаешь. Хромого всегда сопровождал телохранитель, да и сам он весьма опасен и не подпустил бы к себе чужих. О его тросточке у нашей братии легенды ходят.
– Ты о чем? – не понял опер. – Какая такая тросточка?
– Хромой в своей палке прятал стилет, которым, поверь, весьма ловко умел пользоваться.
Майор отставил недопитый бокал и потянулся к телефону. Я кивнул на дверь смежной комнаты. Инин махнул рукой, – оставайся, мол, какие там секреты.
– Петро? – Майор уже говорил по телефону. – Какое-нибудь оружие на трупе Немцова обнаружено? Нет? Хромой ходил с тростью: проверь, не с секретом ли. Через полчаса буду у себя. И еще, капитан, кто состоял при Немцове телохранителем? Завьялов? Ясненько... Все. Отбой.
Опер взял свой бокал и, в нарушение своих привычек, залпом выпил содержимое.
– А тебе что известно об этом телохранителе? – закусывая долькой лимона, спросил он.
– Почти ничего, самый децал. Слыхал, что молодой качок. В недавнем прошлом инструктор по кикбоксингу в ТОО «Каратисты Урала».
– Как так? – искренне удивился старший опер. – Телохранитель Хромого раньше работал на Батю?! Ясное дело, Хромой об этом наверняка не знал! Похоже на ниточку... Ладно, если что узнаешь конкретное, выходи на срочную связь. Я потопал. – Уже взявшись за ручку двери, он внезапно остановился и хитро мне подмигнул: – Есть сигнал: в пивнушке твоей не только анашой, но и опием балуются. Смотри, не зарывайся. Опий дело серьезное, в случае провала отмазать тебя будет сложновато. Ну, пока.
«Торговлю маковой соломкой придется прикрыть, пока не выявим, откуда утечка информации, – решил я, защелкивая за майором входную дверь. – Но какие козлы! Не найти даже стилет! Работнички! Сейчас они, наконец, обнаружат кровь Синицы в палке Хромого, и машина все же завертится в нужном направлении».