Братья Дуровы
Шрифт:
на барьер арены присел одинокий человек. Анатолий Леонидович
не заметил, как в глубокой задумчивости вышел из оркестра и ока¬
зался вот тут, на манеже.
Ну, конечно, сел не спиной к манежу, иначе, есть такая приме¬
та — на представлении зал будет пуст. Стыдно признаться, Анатолий
Дуров суеверен и считает своим долгом уважать старые цир¬
ковые приметы. Известно, например, что нельзя насвистывать в по¬
мещении цирка, так как просвистишь
кассир, со своей стороны, должен постараться продать первый билет
мужчине, а еще лучше мальчику. Для артиста плохой признак, ес¬
ли перед выходом ему покажут метлу. Или если он повесит свой
костюм на спинку кровати — долго будет оставаться без работы.
Странное чувство охватывает на темной арене в пустом цирке.
Сейчас, когда пытливый луч фонаря не озаряет лица, и на клоуна
не устремлено множество ждущих чужих взглядов, он может позво¬
лить себе остаться один на один со своими заботами.
Арена неизменно служит ему источником молодости, и здесь он
сам обращает зрителей в радующихся детей. Однако нельзя его
упрекнуть, что он лишь живая кукла, повод для пустого смеха. Фан¬
тастика его игры рождается в причудливых узорах самой жизни, и
он стремится не только позабавить людей, но и покорить их острым
изображением действительности.
Всякий клоун по роду своей профессии — существо необычайное.
Основа его искусства — неугасимая радость жизни. Конечно, и он,
как каждый человек, испытывает печали в своей повседневности,
однако он не вправе так поддаваться горестям, чтобы забывать о
своем долге доставлять другим радость, смех.
Чьи-то неровные шаги прервали ход мыслей. Анатолий Леони¬
дович вынул из кармана золотые часы со многими брелоками на
цепочке, нажал кнопку репетира — часы мелодично прозвенели один
раз. Сколько времени отметил бой: половину первого, час, или по¬
ловину второго?
На манеж, переваливаясь на низеньких ножках, вошел карлик.
— Кто здесь?
— Не тревожься, Климентьич, это — я...— улыбнулся Анатолий
Леонидович.
— Слышу кто-то бродит, не иначе, говорю, Анатолий Леонидович
сховался свои мысли думать. Все ж, дай, проведаю, вдруг злоумыш¬
ленник... По конюшне я дежурный.
— Скоро отправлюсь в гостиницу. Вот только дождь пережду.
Трудно сказать, кто первый из братьев Дуровых взял себе на
работу карлика. Теперь у них обоих карлики ухаживают за живот¬
ными и ассистируют на арене, удивляя зрителей своим видом.
Пожалуй, это единственная уступка буффонаде, которой так при¬
вержено большинство клоунов. Анатолий Леонидович, как и его
брат, никогда не пользуются обычными клоунскими аксессуарами.
Недавно один провинциальный клоун с гордостью показывал
ему свой реквизит. Чего только не было в его «арсенале»: булавка
величиной с зонтик, чучело крысы с человеческий рост, гигантская
клистирная трубка, маски с оскаленными клыками, целый набор
дурацких колпаков, огромный паук, из туловища которого сыпались
отруби. А сколько ботинок размером в поларшина, в которых преж¬
де надо научиться ходить, иначе упадешь с первых шагов.
Некоторые клоуны пользуются такими «комичными» приспособ¬
лениями, как молоток, от удара которого на голове выскакивает
колоссальная шишка, она растет на глазах, наливается кровью. Сек¬
рет ее прост — баллон из тонкой резины на парике надувается труб¬
кой изо рта.
Имеется еще молоток с мягкой подкладкой, под которой скрыт
патрон, взрывающийся от удара по голове партнера. Еще отврати¬
тельнее топор, который «всаживают» в череп того же партнера.
К чему только не прибегают клоуны, чтобы распотешить пуб¬
лику! Недаром говорят: «Самая трудная работа — хорошо делать
глупые вещи». Да, тяжек их труд! И как трагична судьба большин¬
ства цирковых комедиантов. Нередко на склоне лет они влачат ни¬
щенское существование.
Билли Гайден... Великолепный, непревзойденный комедиант
Билли Гайден! В старости, полуослепший, он собирал милостыню
у вокзалов Лондона. А знаменитый на весь мир Шоколад, участник
первой в мире клоунской пары, у которого столько подражателей
во всех странах! И он в конце концов пополнил собой армию нищих.
А как печальна судьба талантливейшего, обаятельного францу¬
за Маленького Уолтера. Превосходный акробат, наездник, клоун,
создавший Tim светского щеголя, был выдающимся рыжим. В рас¬
цвете славы он пользовался таким почетом, будто принадлежал к
королевской фамилии. Разбогател. Разорился. Впал в отчаяние.
Стал пить... Удача последний раз улыбнулась ему, когда, выиграв в
лотерее крупную сумму, он сделался владельцем бродячего цирка.
«Когда у меня не будет больше работы,— говорил Маленький
Уолтер,— я начну выступать в ярмарочных балаганах как клоун
или музыкант». До конца своих дней он сохранял желание забав¬
лять и удивлять людей. И судьба была к нему по-своему милостива,