Братья Дуровы
Шрифт:
волосатую руку между прутьями клетки. Красавец оцелот бегает
вдоль стен загона. В бассейне плещутся морские львы. Во дворе,
покачивая длинным хоботом, гуляет слон.
Кудахтанье, лай, вой, визг, писк, свист, клекот не смолкают
круглые сутки. Здесь не надо часов. Животные и птицы живут
строго по своему расписанию. На закате одни засыпают, другие, на¬
оборот, начинают свою ночную жизнь. На восходе вступает новая
смена.
Каждое утро
Но прежде обращается к кому-то в своем кабинете:
— Здравствуй, Арра!
— Прривет! — раздается откуда-то сверху пронзительный голос.
— Как здоровье?
— Хо-ррр-ошо-о-о! — откликается тот же голос.
Попугай Арра получает угощение — дольки апельсина. Клеенча¬
тая сумка Владимира Леонидовича будто бездонная, для каждого
питомца есть в ней гостинец.
Чудак Арра. Никогда не сходит со своей жердочки, думая, что
все еще прикован цепыо к кольцу. Цепь давно снята с его лапки,
но он по-прежнему считает себя лишенным свободы. Вот сейчас
кусочек вкусного апельсина упал на пол. Арра смотрит вниз, однако
не решается опуститься, зря проклиная неволю.
А попугай Цезарь сидит в клетке, он прирожденный артист —
отличный акробат и звукоподражатель.
— Ну-ка, покажи, что ты умеешь!
Цезаря не надо долго упрашивать. На жердочке он переворачи¬
вается, как на трапеции. Вперед — назад! Еще, еще. Кусочки апель¬
сина приводят его в превосходное настроение, и без всяких просьб
он демонстрирует свое умение. Показал, как хлопает откупоривае¬
мая бутылка, как булькает вода, плачет ребенок, мяукает кошка,
лает собака. Довольный самим собой, Цезарь после каждого номера
смеется совсем по-человечески: то хихикающим смешком, то раска¬
тисто и заразительно.
У каждой птицы свой характер, склонности, талант. Попугай
Жако — голова белая, грудь зеленая, крылья ярко-красные. Он мо¬
лод, легкомыслен и весел, а голос у него и слух изумительны.
Владимир Леонидович вынимает из кармана куртки губную гар¬
мошку, наигрывает простую детскую песенку, усложняя мелодию
замысловатой фиоритурой. Жако вторит человеческим голосом, точ¬
но исполняя все ноты, каждый музыкальный нюанс.
Обучить попугаев, вернее развить заложенные в них природой
способности, Владимиру Леонидовичу не составило большого труда.
Скорее это для него отдых, развлечение после действительно слож¬
ных, серьезных занятий, которые он упорно и сосредоточенно ведет
с другими своими питомцами.
Показ дрессированных животных и птиц занимает теперь почти
всю программу клоуна Владимира Дурова. Сатира в его выступле¬
ниях отступила на второй план. Причины серьезные — цензура сви¬
репствует, как никогда прежде. То, что еще недавно рисковали
проделывать на арене братья Дуровы и за что им в худшем случае
грозила высылка или арест, теперь вовсе немыслимо.
Цензура душит малейшее проявление общественной мысли. Га¬
зеты все чаще выходят с белыми полосами — следами вымарок, сде¬
ланных руками неумолимых ревнителей политической благонаме¬
ренности. Реакционные круги ведут наступление и на передовое
искусство. Даже Художественный театр вынужден отступать от
высоких идейных позиций и включать в репертуар пьесы мнимой
проблемности и сомнительного вкуса. Что же тогда говорить о цир¬
ках, программы которых заполняются чемпионатами борцов, азарт¬
ными лотереями и пустой клоунской буффонадой.
Дерзкие сатирики Дуровы в создавшейся обстановке становятся
вовсе опасными, подвергаются теперь жестоким нападкам.
Вот, например, «кондуит» Владимира Дурова за сравнительно
короткое время:
«Если он, дворянин Владимир Дуров, вновь позволит себе какие-
либо неприличные выходки и неуместные шутки во время представ¬
ления, то немедленно опять будет выслан из Одессы административ¬
ным порядком. Градоначальник генерал-лейтенант Зеленый».
«За вредные в интересах государственного порядка и обществен¬
ного спокойствия действия г. Дурову запрещается жительство в
г. Харькове».
«За оскорбление во время представления нескольких лиц клоун
Дуров, не желавший выехать из Кавказа, подвергается трехмесяч¬
ному заключению».
«Удостоверяю, что Владимир Дуров был выслан из моего цирка
в 1907 году администрацией из Ялты. Подпись — А. А. Никитин».
Науськиваемая сверху, желтая пресса также обрушилась на
братьев Дуровых.
Как всегда в таких случаях, удар был нанесен исподтишка, от¬
нюдь не с принципиальных позиций критики творчества. Столич¬
ный журнал «У рампы» напечатал заметку, в которой говорилось:
«Дуровы подвизаются в Петербурге, один в «Модерне», второй у
Чинизелли и объявляют себя заслуженными артистами. Интересно,
какая инстанция, какое учреждение раздает такие звания цирковым
клоунам, хотя бы и талантливым?
До сих пор звание заслуженного артиста могло быть присвоено
только тем, кто с честыо украшал императорские театры не менее