Братья и сестры в Реестре
Шрифт:
— Может, перекусим на дорожку? — невнятно предложил Бомба. Он снова что-то жевал.
— Тебе бы всё жрать и жрать, — буркнул Олег, — Как в тебя столько помещается?
— У меня желудок выполнен по индивидуальному заказу — как внепространственный карман.
Вытянувшись змейкой, они бежали трусцой, пока не очутились у подножия элеватора. Вблизи он еще больше подавлял. Казался громадным ботинком, занесенным над ними, тараканами.
— Нам надо на крышу, — задрал голову Медуза, — Иначе будет несчитово.
— Ты флаг взял? —
— А то. Свёрнут и выглажен. В рюкзаке.
— Идеи есть? — спросил Медуза, глядя почему-то на Алину. Та выдержала взгляд, но побледнела.
— А ведь его пока никто не покорил, — нагнал жути Бомба. — У этого места дурная слава.
— Прекратить! — рявкнул Олег, — Не роняй боевой дух.
Они стояли перед заложенным снизу доверху центральным входом.
Совершенно неприступный. Нижние окна во флигелях тоже замурованы — кирпичом и почерневшими от дождей и времени досками. Словно не для того, чтобы впустить гостей извне. А чтобы не выпустить что-то тяжелое и гадкое — изнутри.
— Там сбоку лесенка, — доложил запыхавшийся Бомба. — Но она начинается метров с пяти, не меньше. И такая ржавая, что прямо вдохновляет.
Пятерка устремилась за Бомбой.
— Так, — распорядился Медуза, задрав голову, — Я как самый сильный стою под лестницей внизу. На меня взбирается Олег. Алина, как самая лёгкая — на плечи к нему. Залезает по лестнице на верх флигеля и бросает нам трос. Возражения есть?
Возражения были. Олегу очень не хотелось, чтобы его сестра без страховки карабкалась по ненадёжной ржавой лестнице. Но она девочка взрослая. Начнёшь отговаривать — ещё больше упрётся. Поэтому Олег промолчал.
Все кивнули. Медуза расставил пошире ноги, словно отрастил фундамент.
Олег забрался ему на плечи. Конструкция дрожала и покачивалась.
Алина полезла наверх — лёгкая и гибкая, как Ласана21. Было в ней что-то индейское.
Руки на плечи, ноги по свернутым калачами рукам. И так далее — вверх.
А ведь она обнимает постороннего мужика, подумалось Олегу. Она цепляется за него. Трётся об него. Медуза кряхтел от натуги. Алина лезла безмолвно. Вот она обнимает уже Олега и тем же макаром взбирается уже на его плечи. В воздухе кружит деликатный запах пота здорового и молодого женского тела. Садится Олегу на шею, сдавив голову внутренней стороной бёдер. Опершись ладонями на макушку брата, осторожно и грациозно встаёт ему на плечи.
— Быстрее! — хрипит Медуза. — Вы меня сейчас раздавите.
Алина дотянулась до нижней перекладины и повисла на ней. Олег через сальто назад спрыгнул с Медузы. Тот упал на колени и упёрся руками в верхнюю часть бёдер — пытается восстановить дыхание.
— Получилось! — заорал Бомба. Он снова что-то жевал. Алина ползла по лестнице, как змея по лиане, медленно, но уверенно.
Олег, затаив дыхание, следил за её восхождением. Лестница такая старая, такая ржавая. Она скрипела, точно веками хотела оторваться от креплений в бетоне, и сейчас ей дали повод. Алина была уже на середине.
Если она сейчас упадёт, то наглухо искалечится, или погибнет, вдруг понял Олег и сжал зубы до скрежета.
Вот две трети опасного восхождения позади. Руки в перчатках без пальцев перебирают ржавые перекладины. Вдруг ступенька под ногой Алины подламывается, и женщина повисает на руках. Лестница торжествующе скрежещет.
Алина справляется. Она продолжает восхождение. И вот, когда до крыши флигеля всего пара перекладин, лестница вдруг вырывает правое крепление и скрежещет по бетону налево. Как гигантская стрелка. Алина перестаёт дышать.
Олег — тоже.
Вот она осторожно сжимает кулак на следующей ступеньке. Вот ме-е-едленно переносит вес на эту руку. Вот становится ногой на новую ступеньку. Фиксирует себя. Вот берётся рукой за самую верхнюю перекладину. Медленно поднимает тело. Хватается рукой за карниз. Ставит левую ногу.
И тут стрелка делает новое движение. Последняя опора, на которой висит лестница, тоже со скрежетом отламывается, и старая подлая конструкция начинает падать. Алина немыслимым движением бросает тело в сторону от лестницы-убийцы и едва успевает увернуться.
— В сторону, придурок! — Олега толкает что-то могучее. Он кувырком летит прочь, а там, где он только что стоял, раздаётся ржавый удар. Это разочарованная лестница бьёт по асфальту, подпрыгивает и валится навзничь, с искрами, так никого и не убив. Остальные трейсеры успели кинуться врассыпную.
Олег бросил резкий взгляд вверх. Хрупкая и далёкая Алина быстро подтянулась на карнизе и исчезла за ним.
— Это было круто, братва! — орет Бомба, задыхаясь, — Все успели включить брохи?
Ответом ему были недобрые взгляды от всей чудом уцелевшей команды. Недобрые и немного испуганные.
Сверху падает конец нейлонового шнура. Он хлещет стену нижним концом — как плёткой. Алина приветственно машет с двадцатиметровой высоты.
Крикнуть она пока не может — свело горло.
Олег первым хватается за шнур и даже не дёргает, чтобы проверить, надёжно ли закреплён. Он верит сестре как себе. За какую-то минуту он вскарабкивается по шнуру наверх, взлетает на крышу флигеля и до хруста обнимает Алину.
— Ты в порядке?
— Олег, я чуть не обгадилась. Но было круто.
— Будет хуже. Давай свяжемся тросом-страховкой, — предлагает Олег.
Алина отстраняется, обнимает себя за предплечья:
— Нет.
И Олег понимает, что это «нет» обжалованию не подлежит.
Пока все по очереди поднимаются, Олег оценивает вид сверху.
Постапокалипсис какой-то. Хмурый ветренный день. Слышатся потрескивания и завывания. Вокруг какие-то развалины.
Олегу стало не по себе. Впервые идея этого трейса показалась ему идиотской и самоубийственной.