Братья Карамазовы. Том III. Книга 2
Шрифт:
Люпира – сторожевая башня на языке тогдашних франков и вошло в обиход при царе Филиппе-Августе. Он начал строительство стены в 1190 году, а окончили работу только в 1210 году. Одна из высоких башен получила название Луврской. Около нее находился луг, рядом с которым впоследствии выстроили королевский замок. Назвали сооружение крепостью от нее утвердилось название от одной из башни – Лувр.
Расположенный на правом берегу Сены, он стоит как бы особняком, неприметным строением, но стоило им войти в его объятья, и они увидели и почувствовали его молчаливое волшебство и величие. Они попали внутрь него через Львиные ворота. Зайдя через Павильон часов, они спустились на цокольный этаж крыла Denon, и начали осмотр увидев собранные коллекции египетских древностей, ассирийских и финикийских цивилизации. Этрусские и греческие вазы (коллекция Кампаны) и погребальных урн. От увиденного Алексея Федоровича посетила мысль: человек стремиться к устроению пира и радости от обретенной жизни и в ходе этого праздника идет постоянная подготовка к венцу его бытия – смерти.
И едва они вошли в античный отдел, располагавшийся на первом этаже, и прошли по длинной анфиладе комнат и попали в небольшой зал № 74, и перед ними возникла, белым призраком, невысокая скульптура, стоящая по середине, на туманном фоне старых стен Венеру Милосскую (Aphrodite? Venus? De Milo) – Греческая Богиня любви и красоты.
Она стояла слегка наклонённая, ее маленькая голова на стройной шее являла образ задумчивости. Приподнятое правое плече и опущенное левое, демонстрировали асимметрию на фоне гибкого изогнутого стана. Мягкость и нежность кожи Венеры оттеняет соскользнувшая на бедра драпировка. Она буквально источала собой чарующую красоту и женственность.
Алексей Федорович, при виде ее застыл на месте, а Ева Александровна сделала шаг и выдвинулась чуть вперед.
И целомудренно, и смело,
До чресл сияя нагой,
Цветет божественное тело,
Неувядающей красой
Под этой сенью прихотливой
Слегка приподнятых волос
Как много неги горделивой
В небесном лике разлилось!
Так, вся дыша пафосской страстью
Вся млея пеною морской
И все победной вея властью
Ты смотришь в вечность пред собой
Продекламировала Ева Александровна.
Ты смотришь в вечность пред собой, – повторил шепотом Алексей Федорович, – это кто так выразился?
Это Фет, – чуть слышно, ответила Ева Алексадровна.
Алексей Федорович поднял глаза на статую и увидел, что она смотрит чуть выше его головы. «Смерть, часть вечности она переходит в нее в состояние существа, безусловно не подлежащего времени, то есть не имеющего ни начала, ни продолжения, ни конца во времени, но содержащего за раз, в одном нераздельном акте, всю полноту своего бытия, такова вечность существа абсолютного. И душа восходит к вечности, но осознать ее без веры, через дух, как все вокруг осознает человек, не может. Потому что сознание подвижно, оно постоянно движется к истине, что есть Бог, а вечность статична и потому без познания Сущего невозможно всеобщего бытия человеческого сознания в ней. Объемля и пронизывая ее мельчайшими частицами тайным образом, пребывает в ней Создатель, который есть Жизнь. И если возможно обретение душой вечности, то только через Него. Ибо Бог есть Сущий и с Ним вечность обретает сущность, без которой невозможно ее естество», – так явилось Алексею Федоровичу, когда он уловил на себе взгляд Венеры.
Он покаянно опустил голову, взгляд его потух и наступила во всем организме тяжесть. Но сделав несколько шагов, вдруг последовало заметное просветление зовущее продолжить следовать пути, уже избранному им, и обещавшую надежду на обретение чего-то иного и необычного, неведанного и полной тайны загадки его будущего.
Алексей Федорович, взбодрился и подхватил настигшее его вдохновение предприняв робкую попытку дальнейшего осмотра представленных в Лувре художественных коллекций, сулящих познания им новых возможностей в неожиданных поворотах картин его жизни.
Они поднялись на второй этаж и вошли в залы Большой галереи и уже в четвертом зале на Алексея Федоровича сошло, словно наваждение. Старинный Дух Лувра молвил ему слово Леонардо: «Истинная любовь сказывается в несчастье. Как огонек, она тем ярче светит, чем темнее ночная мгла». И перед ними предстало творенье Андреа Монтеньи «Святой Себастьян». Мраморная безжизненная фигура Себастьяна привязана к полуразрушенной к разрушающейся античной статуе. За счет низкой перспективы тело Святого выпукло выступает на передний план картины. Голова и глаза, обращенные к Небу, выдают его полное отрицание происходящего с ним, ясно демонстрируя торжество трансцендентной веры перед страданиями тела, являя превосходство духа над материей.
Он все еще является представителем языческого мира, но уже налицо падение греко-римских идолов и уход их в небытие. Картина, как яркий образ утверждения Христианства над идеалами античного мира, через самопожертвование.
В облаке, в верхней части картины, слева, видна фигура всадника. вспоминается «Золотя легенда», где изложена версия, согласно которой имя Себастьян происходит от слова basto – «седло», а значит, Церковь – это конь, Святой – седло Иисуса, а сам Иисус – всадник.
И вот мысль при виде его застала Алексея Федоровича: «Смело жертвуй собой и в этом обретешь жизнь себе». И он подумал: «Мир, Царизма, старый и обветшавший, тоже рушится и я привнесу в него революционную идею нового мира. Пусть мне суждено стать мучеником, но зато наступит мир равенства и добра. И уже не будет, ни богатых, ни бедных. Хозяева и слуги уйдут в прошлое. Даешь классовое равенство. Да здравствует революция и в ней спасение России».
Надо же, этот святой больше статуя, чем человек. Довольно странное ощущение, вы не находите Алексей Федорович? Пойдемте дальше, мне хочется жизни, – сказала Ева Александровна и они пошли в глубь по галерее.
Они миновали пятый, восьмой и двенадцатый залы, где представлена Итальянская живопись от 13 до 18 века. Увиденное их потрясло, со стен крыла Denon натуральным образом изливалась вся известная человеческому глазу палитра красок и оттенков, дающих представление о красоте. Испытав на себе огромные чувства в познании красоты, внимая попыткам художникам итальянской живописи разного времени передать ее, они довольно утомились и хотели передохнуть, где-нибудь. Но какое-то странное ощущение их манило продолжить осмотр. И вот истинная, совершенная красота порождающая жизнь встретила их в небольшом, тринадцатом зале, куда они пришли в конце этого пути. Повернув голову направо и их взору, явилась бесконечность, через, которую осуществился исход подлинного чуда, явленное Богом человеку.
На стене висело маленькое полотно, размером семьдесят семь на пятьдесят три сантиметра, «Портрет госпожи Лизы Джoкoндo» («Ritratto di Monna Lisa del Giocondo»), исполненное итальянским эрудитом эпохи Высокого Возрождения, активно работавший как живописец, рисовальщик, инженер, ученый, теоретик, скульптор и архитектор Леонардо Да Винчи.
Картина написана в эпоху развития итальянского искусства в XV веке, Кватроченто (итал. quattrocento, «четыреста», сокращенно от mille quattrocento – «тысяча четыреста»), маслом на доске из тополя. Мастер тщательно выложил изображение из кусочков окаменевшей смолы, а самые мелкие детали высыпал из лучистой каменной крошки.
На ней изображена не просто женщина, а скорей дама некоего средневекового рыцаря. Подобные образы очень часто эксплуатировались в то время, которая сидит в кресле. Расположилась за парапетом на фоне не абстрактного, а вполне конкретного пейзажа открывавшимся из окон местного замка. Пустынная местность с извилистыми потоками и озером, окружённым снежными горами, она простирается к высоко поднятой линии горизонта. Это окрестности североитальянского городка Боббио. У моста видны цифры 72. Указание на 1472 год, когда протекающая мимо Боббио речка Треббия вышла из берегов, снесла старый мост и вынудила властвовавшее в тех краях семейство Висконти возвести новый.