Братья крови
Шрифт:
Я молчал, не желая попусту дразнить его. Где же там князья? Почему не начинают действовать?
– Да, я помог им выжечь нес-сколько гнезд, бесполезных для моего великого плана. Помог уничтожить нес-скольких мас-стеров и князей, спос-собных помешать мне. Знаешь ли ты, Анджей, что обязан мне жизнью?
– Я? Тебе?
– Конечно. Что бы было с тобой, не приведи я в город Йорк охотников и доминиканц-сев? Принц-с Патрик разделал бы тебя, как кролика. Но не благодари. Я сделал это не ради
Неожиданно Чеслав встрепенулся. Повел глазами по сторонам, принюхался, по-моему, раздувая ноздри.
– Ах, вот вы как! Кого ты привел?
– О чем ты? – Я подвинулся вправо на четверть шажка, прижатое к спине дуло теперь целилось не под левую лопатку, а вдоль ребер.
– Кто там, с-снаружи? Что вы сделали с моими с-слугами?!
– Не знаю… Я пришел, как ты просил…
– Врешь! – перебил Чеслав, дергаясь, как припадочный. – Ага, вот один! Прозоровский! Получи, Князь! – Он резко выдохнул. – Тут же за окном прозвучала короткая очередь.
Я не настолько хорошо разбираюсь в огнестрельном оружии, чтобы понять, кто палил – Спицын или наемники калеки-предателя. Но, по всему выходило, князьям сейчас несладко.
Пальцы Чеслава трепетали в воздухе, будто бы сплетая невидимое кружево. Он то отмахивался от невидимых мух, то стряхивал незримую воду. И успевал одним глазом следить за мной.
– Мы же были друзьями, Анджей! – скороговоркой произнес он, улучив краткий миг передышки. – Присоединяйс-ся ко мне. Вмес-сте мы победим вс-сех. Не молчи! Чего ты хочешь? Ну же, скажи!
Слушая его бессвязную речь, я все больше и больше убеждался в безумии бывшего пражского школяра. Человек-безумец – когда-то просто неприятен, а когда и являет собой досадную помеху. Но вампир-безумец страшен всегда. Трудно сказать, каких испытаний не выдержал разум Чеслава: ужас ли перед дуэлью с принцем Патриком сломал его или учение у чудовища, каким был Жиль де Рец, чье имя проклято даже среди кровных братьев, или позднее – издевательства и пытки инквизиторов и охотников?
– Говори же! – настаивал Чеслав.
Стрельба во дворе утихла. Хотелось верить, что победили «наши». Если так, то вскоре князья присоединятся ко мне.
– Значит, не желаешь мне отвечать? Презираешь? Брезгуешь? Ты дорого за это заплатишь! Твоя золотоволос-сая куколка с-сдохнет так же, как Агнес-са…
– Что? – Я сам испугался своего голоса.
А Чеслав уже наклонился над шеей Жанны, едва не прикасаясь губами к коже.
– Что с-слышал! – Он осклабился с выражением гнусного торжества. – Я убил ее. Но вначале я предложил ей с-союз. Она рас-смеялась мне в лиц-со. И я выжег ее разум. Но эту куколку я убью на твоих глазах.
Его клыки вонзились в белую кожу чуть повыше ключицы.
Я качнулся вправо.
Грохот выстрела.
Жгучая боль обожгла ребра. Опять серебро…
С жалобным звоном рассыпалось зеркало.
Взмахом левой руки я отправил стрелка в полет через сени и дальше на крыльцо.
Выбитая дверь повисла на одной петле. В дом ворвался морозный воздух, превращаясь в белесый пар.
Чеслав не оторвался от своего занятия, только покосился из-под полуприкрытых век, но меня сковало оцепенение. Виски, как и в схватке с птенцом на Таллинском шоссе, сжал стальной обруч, на этот раз с острыми шипами.
Я рычал, упав на четвереньки, сбрасывая, как шелуху, остатки цивилизации, но пытался сопротивляться.
Руки и ноги отказывались повиноваться. Адским огнем горела царапина на левом боку.
Мне удалось приблизиться не больше чем на полшага.
Как же медленно…
Жанна обречена.
Сейчас обезумевшее чудовище убьет ее, а там настанет и мой черед.
Может, и к лучшему?
Дважды потерять ту, кого любишь, – испытание слишком сильное даже для кровного брата.
И тут Чеслава приподняло в воздух и отбросило спиной о стену.
Краем глаза я увидел Амвросия в домотканой распоясанной рубахе, сцепившего пальцы в сложной колдовской фигуре. Двигался он почему-то тоже очень медленно.
– А-а-а!!!—заорал калека, нанося двумя кулаками удар в пустоту.
Киевского князя вынесло во двор, только пятки мелькнули.
Но, предельно сосредоточившись на ментальном выпаде, Чеслав ослабил свою власть надо мной.
Я прыгнул с пола «рыбкой», вытягивая руки, будто ныряльщик.
Обломок шпажного клинка, укрытый в левом рукаве, вошел вампиру-чародею точно в сердце. Порезанная до кости ладонь не в счет.
От воя гибнущего безумца вылетели стекла в домике полковника Спицына.
На моих глазах кожа его сморщилась, обтягивая череп, опали, как осенняя листва, волосы. Миг – и на меня пялились пустые глазницы.
Я удерживал клинок между его ребер до тех пор, пока останки несостоявшегося повелителя мира не рассыпались горсткой серовато-бурого праха. И только потом повернулся к Жанне.
Она лежала с закрытыми глазами – я и не заметил, кто и когда опрокинул стул, – но еще дышала. Слабо, едва заметно.
Кровные братья не плачут. Разорвав голыми руками веревки, я прижал девушку к груди и завыл без слез и без звука. Окно в Великую Тьму распахнулось передо мной.
– Молодец, Андрий, – раздался над головой голос Амвросия. – Ты его таки… – Киевский Князь осекся. – Дай погляжу!
Он попытался разжать мои руки, но я не понимал, чего он хочет от меня.