Братья Маджере
Шрифт:
«Стены: Символы Чистоты»
«Стены фантастического и прекрасного города Мереклара окружают земли тремя барьерами от зла. Белый мрамор — предупреждение тем, кто принес бы вред их жителям. На стенах фантастического и прекрасного города Мереклара написаны легенды города и история мира Кринн, другое дело, что даже великий и могучий маг Али Азра должен признать, что не в состоянии дать полный точный отчет, как без сомнения желал бы неопытный читатель».
Рейстлин нахмурился «Неопытный читатель» — было термином, который он не мог терпеть.
«Когда вы последуете по моим великим шагам, я уверен, что вы захотите познакомиться ближе с моим величием, с моей силой, которой я теперь свободно распоряжаюсь, вы найдете, что стены фантастического и прекрасного города Мереклара не могут быть повреждены никаким оружием и никаким заклинанием, ни с хорошими целями, ни со злыми это невозможно. «Почему?» — спросите вы и правильно спросите, потому что в знании есть сила. Позвольте сообщить то, что известно мне, великому и могучему мага Али Азре, о происхождении города Мереклар от несравненных добрых богов, среди которых Паладайн, Мажере и Мишакаль с коими я имел счастье разговаривать, пославших несравненный город на землю и приказавших, чтоб он не мог быть поврежден ни элементами, ни человеком.
— Хорошо, хорошо! — пробормотал Рейстлин. — Если добрые боги послали Мереклар на землю, то, что было их целью? — маг продолжил читать книгу, надеясь получить ответ на свой вопрос. Однако не нашел ничего интересного, только отчет Азры о его поездках и скитаниях, где иногда упоминался город, не давая никакой полезной информации о нем. Маг даже не потрудился включить используемые им заклинания.
С хлопком, закрыв отчет безумного мага, Рейстлин поставил книгу обратно на полку. Идя за третьим и последним текстом, он вытянул издание, охваченное красным бархатом, потемневшем от старости. Называлась она просто «Аркан», такое название находилось на многих магических трактатах. Подойдя к столу, Рейстлин открыл первую страницу, глаза его расширились, поскольку он обнаружил спираль руны «сожженных страниц», окруженную обесцвеченным от высокой температуры пятном.
— Ах! — прошептал он. — Наконец то!
Он сжал посох рядом с ним, золотое лицо горело красным от жара камина. Он начал читать, когда внезапно увидел перед глазами тела Шавас и Карамона, сплетшиеся в темном объятии.
— У меня нет времени для таких вещей! — прорычал он, закрывая глаза и отсылая видение. Дисциплина. Он закрыл глаза и подготовил себя к первому глифу. Глубоко вздохнув, он направил свой разум к своим целям, они были его желанием, и направил себя по изгибающейся дорожке мощи.
Белая стрела пронзила его чувства, раскачивающиеся от боли, заставляя пылать его нервы. Желтый поток дождем пролился на него, придавая его телу в невозможные формы. Оранжевые лучи иссушили его мозг, прилив холода разбивал его сущность. Красные спирали разрушили его мысли, унося дух к бесконечности. Синие копья поразили его тело.
— Нет! Никогда! — закричал Рейстлин.
Удерживая посох обеими руками, он стоял один во вселенной боли, притягивая его к себе, и собирая себя в светлую звезду, которая не давала его разрушенному телу упасть к отчаянию. Разноцветные демоны вопили вокруг, бесформенные существа из нижних планов, пробовали поймать его дух в ловушку, тянули в Бездну.
Хотя его сознание падало все глубже и глубже, он вынуждал глаза смотреть на проклятые руны. Рейстлин знал, что если он сдастся, если прекратит читать их хотя бы на мгновение, то заклинание разрушит его сущность. Но он знал, что боролся не один. Кто-то еще принимал участие в этом сражении за существование Рейстлина. Он смеялся, смело бросал вызов любому миру, который хотел взять, любому плану, который желал подчинить собственным целям.
Существа прекратили свои пытки и сбежали. Истощенный Рейстлин упал поперек книги. Он слышал, как под ним с шипением змеи исчез текст. Западня была побеждена. Он убежал.
Шавас шла по дорожке, ведущей к дому, восхищаясь цветами, чьи утяжеленные росой головки, висели над дорогой. Утреннее солнце вспыхивала на мозаичных окнах. Улыбаясь, она тряхнула головой, отбрасывая растрепанные волосы со своего лица.
В особняке было тихо, даже звук водяных часов был приглушенным, как будто боялся потревожить ее.
Шавас подошла к библиотеке, открыв тяжелые двери и мягко закрыв их за собой. Комната была пуста. Она нахмурилась, удивленная. Что она ожидала найти? Тело молодого мага, его душу, вырванную из него и утянутую, что бы предстать перед Темной Королевой? Он действительно убежал, доказав свою силу? Или он просто не пробовал? Шавас поискала в комнате какие-нибудь признаки его присутствия. Не было ни одного. Книги безмятежно стояли на полках. Возможно он не читал их. Возможно он даже не пришел. Нет. Шавас улыбнулась и подняла одну книгу, которую маг и не думал замечать, это книга казалась ему безвредной. Он был здесь. И он восторжествовал! Он действительно был достоин!
Шавас отнесла книгу вверх в свою комнату. Не раздеваясь, она устроилась на кровати. Открывая тяжелую книгу, она улеглась в удобное положение, начиная читать книгу, страницы которой уже не были чисты. На корешке были два слова, недавно инкрустированные золотом: братья Мажере.
Картинка показывала двоих мужчин, сидящих возле походного костра: один — большой красивый воин, другой — худой и хилый, одетый в красные одежды, держащий черный посох с когтем золотого дракона, сжимающего синий бледный шар. Шавас начала читать.
Карамон любит охранять сон Рейстлина. Это единственное время, когда его брат, как ему кажется, находиться в мире, хотя этот мир иногда тоже бывает разрушен кошмарными снами. Карамон всегда охранял своего более слабого брата от опасностей мира: холода или болезней, или более очевидных угроз. Он чувствует себя лично ответственным за благосостояние Рейстлина, хотя его брат делает немного, чтобы показать, как он это ценит. Ответственность за брата Карамон чувствует с самой их юности. Физическая слабость Рейстлина, его большой интеллект и, естественно, хитрый циничный характер, делал его мишенью для хулиганов. Вмешательство Карамона несколько раз предотвращало ранения, когда некоторые из шуток становились серьезными. Неспособный понять необходимость к злоупотреблению по отношению к слабому и беспомощному, он стал опекуном Рейстлина. Сам Рейстлин развил в себе ненависть к тем, кто приносит вред безвинным и слабым. У братьев устранили несколько таких причин на Крине.
Шавас вздохнула, ее верхняя губа дрогнула. Она недооценила Рейстлина? Но как она могла? Она чувствовала его амбиции, пылающие через его кожу. И она решила правильно, что его жажда к магии преодолеет жажду к удовольствиям плоти.
Близнецы неотделимы, они всегда вместе и все же обособленно. Карамон наблюдал, как Рейстлин становиться более эгоистичным и эгоцентричным, а сам воин становиться все более отдаляется от него. Когда Рейстлин покинул его, чтобы изучать магию, то Карамон заметил, как тот изменился еще больше. Рейстлин обнаружил, что магия может компенсировать его физическую слабость. Благодаря магии он может управлять, манипулировать, доминировать — Карамон этого не понимает, или, скорее, не хочет понимать.