Братья по крови
Шрифт:
– Не возопят, если мы возьмем их в кандалы первыми, – уверенно сказал Гораций. – Схватив главных смутьянов, ратующих против Рима, мы тем самым положим конец их противостоянию. Главное, сделать это вовремя. Или…
– Или мы просто спровоцируем все их племя на войну, – припечатал доводом Катон. – Уверенными можно быть в одном: какие бы разногласия ни возникали между разными племенами бригантов, они их тотчас отбросят и сплотятся против нас, как только увидят, что мы используем против них силу. Кроме того, при лунном свете наши солдаты станут видны сразу
– В таком случае они убегут, поджав хвосты. Мы же продемонстрируем поддержку королеве и восстановим в Изуриуме какой ни на есть порядок.
Катон, втайне сдерживая отчаяние, следил за тем, чтобы его голос звучал ровно:
– Это послужит лишь тому, что она будет смотреться слабой и беззащитной. Перед своим народом Картимандуя предстанет марионеткой римлян. И всякая власть, которая у нее сейчас есть над народом, падет. – Он повернулся к Отону: – Господин трибун, нам необходимо дать королеве возможность уладить распрю своими силами. Вы сами видели, личность она вполне сильная и сможет убедить свою знать поддержать ее против Венуция. Мы должны дать ей этот шанс.
Отон, наморщив лоб, попытался собрать мысли воедино.
– Может, вы действительно правы, префект Катон… Вмешательство может оказаться опасным.
Гораций спесиво фыркнул:
– А еще опаснее может оказаться сидеть здесь и ждать у моря погоды… Нет, я за то, чтобы действовать.
– Доводы здесь суммирую я, – коротко напомнил Отон. – Мы посланы сюда с дипломатической миссией, Гораций, а не для вторжения в Бригантию.
Тот с минуту молча жевал губу, после чего снова заговорил:
– Позвольте вам напомнить, господин трибун: легат распорядился, чтобы в случае, если потребуются боевые действия, командование перешло ко мне.
– Пока они еще не требуются, – возразил Катон. – А нам не мешает подождать до того момента, пока не станет ясно, чем закончилось противостояние.
– А я говорю, что рисковать мы не можем, иначе все может выйти из-под контроля. Время действовать именно сейчас. – Гораций хлопнул ладонью по столу. – Если префект Катон нервничает, то пусть остается со своими людьми в лагере стеречь нашу поклажу. Это у него неплохо получается.
Тут не вытерпел Макрон и грозно подался вперед:
– Между прочим, именно префект Катон привел ход битвы с Каратаком к победному концу. Это я к тому, чтобы вы не забыли. И многие из нас остались живы благодаря его сметке и храбрости, а иначе лежать бы кое-кому на том гребаном холме.
– Я этого не оспариваю, – парировал Гораций. – Хотя опять же, здесь мы все тоже из-за Катона. Если б он лучше стерег Каратака…
– Хватит! – прикрикнул Отон. – А ну, все успокоились!
Нависла напряженная тишина. Макрон откинулся на стуле, упрямо выставив подбородок. Гораций разгневанно посмотрел на него, но смолчал – во всяком случае, до поры.
– Префект Катон прав, – рассудил трибун, – для боевых действий пока рано. И я молю Юпитера, чтобы так оно и осталось. Очертя голову никуда
– Понятно, господин трибун.
– Посмотрим, как вы меня поняли… Караулы на стенах удвоить, по подразделениям пока отбой. Пусть люди отдыхают между сменами часовых – но не в палатках, а возле стен. Гораций, Катон, останьтесь здесь. Остальные свободны.
Когда офицеры один за другим вышли из палатки, Отон с минуту повременил, чтобы все отдалились за пределы слышимости, и тогда напустился на своих подчиненных:
– Вы что себе, в самом деле, позволяете? Клянусь богами, еще одна такая выходка со стороны кого-либо из вас, и я отстраняю виновного от должности! Это мне вполне по чину, Гораций, несмотря на указания легата о военном командовании колонной. Буду признателен, если вы это примете к сведению.
– Виноват, господин трибун, – принял нагоняй Гораций.
Катон молчал. Безусловно, досадно было под горячую руку получать разнос ни за что ни про что. Он всего-то выполнял свой долг остеречь командира насчет рисков, связанных с применением военной силы. А клеветнические нападки Горация действительно задевали его за живое. Тем не менее Отон сейчас смерил его суровым взглядом:
– Катон, вас это тоже касается.
– Виноват, господин трибун, – повторил префект, недовольный тем, что с ним, как с каким-нибудь нашкодившим юнцом, обращается человек на несколько лет моложе его.
– Тогда у меня к вам все, господа. Идите по своим подразделениям. Утром увидим, кто из вас прав. А может статься, что и раньше. Всё, свободны.
Катону не спалось, и первые ночные часы он провел на воротной башне. С ним рядом какое-то время стоял Макрон, и они вместе молча глядели в сторону крепости на холме. Там вдоль палисада трепетали факелы, а откуда-то снизу свет падал на крыши хижин и чертог. Языков огня видно не было – отдаленный свет, видимо, исходил от костровых ям и от внутреннего освещения крепости.
Вскоре после полуночной смены караула где-то в крепости стала слышна крикотня, которая постепенно перешла в песнопение, но затем сошло на нет и оно. После этого никаких звуков со стороны крепости уже не доносилось: по всей видимости, после выпитой медовухи, пива и вина ее обитателей свалил сон. А может статься, они сейчас тихо и трезво готовят план нападения на римский лагерь – эдакая прелюдия к полномасштабной войне с силами императора Клавдия. Народ в поселке у подножия холма как будто разделял нелегкие мысли Катона: там не было ни огонька, ни проблеска жизни, лишь смутно чернели хижины под светом месяца. Признаки жизни выдавал единственно лагерь римлян, где между башнями вдоль стен неторопливо вышагивали часовые.