Братья по крови
Шрифт:
– И все-таки, – первым подал голос Катон, – что же именно там произошло? Нам необходимо знать это, прежде чем действовать.
– А то мы и без того не знаем, – усмехнулся Гораций. – Она не сумела удержать власть над своим народом. И теперь во главе племени встал отступник. Он, а вместе с ним Каратак. Так что нужно выдвигаться туда и побыстрее с ними разобраться.
– Постой, – возразил Катон. – Этого мало. Нам нужно знать больше.
– Знать? – удивленно спросил Гораций. – Чего именно? И зачем?
– Затем,
– Верно, – кивнул трибун. – Но, похоже, она ошиблась.
– Однако на тот момент она казалась очень даже уверенной… Или взять то, что вечером происходило в чертоге. У Венуция была поддержка, но меньшинства из присутствующих. Ведь мы это видели воочию.
Отон подумал.
– Ты прав. Но что с того?
– А вот что. Есть только один способ, которым Венуций мог склонить чашу весов в свою сторону, да еще так, чтобы сместить королеву. Это предложить знати больше золота.
– Так оно и было, – проронил Веллокат. – Именно так Венуций и поступил. Посулил серебра всем и каждому, кто возьмет его сторону против королевы.
– И он им что, это серебро показал? – спросил Катон. – Ты сам его видел?
Веллокат кивнул.
– Один из его людей притащил сундук, доверху наполненный монетами.
Гораций нетерпеливо вздохнул:
– Не понимаю, в чем здесь суть. И что это вообще меняет.
– Но где он раздобыл то серебро? – воскликнул Катон. – Значит, у него должен был иметься доступ к этому богатству. Нельзя же такие деньги наскрести по сусекам среди сородичей.
– Это так, – согласился Гораций. – Тогда как же он ими обзавелся?
Прежде чем ответить, Катон мельком глянул на Макрона.
– Ему помог кто-то с нашей стороны. Лазутчик.
Гораций выпучил глаза, а затем расхохотался:
– Ох, ну ты и сказанул! Шпион из варваров, на нашей стороне? Втерся к нам, выдавая себя за римлянина, – так, что ли?
– Я не говорил, что он варвар.
– А кто тогда? Неужто римлянин? Один из нас?
– Именно так. Некто, подосланный помочь Венуцию сместить королеву и устроить так, чтобы бриганты поддержали Каратака.
Гораций со слезами смеха на глазах покачал головой.
– Ну ты даешь, Катон… Ты себя-то послушай: это же абсурд.
– Префект Катон прав, – встрял Макрон. – В нашем лагере есть шпион, и цель его – подорвать спокойствие в провинции.
Гораций и остальные удивленно повернулись к центуриону. Гораций даже тихо присвистнул.
– Вот те на… И ты туда же? Вам, что, ребята, в обозный рацион подкладывают что-нибудь не то?
– Грибочки здесь ни при чем, – со спокойствием промолвил Макрон. – До нашего с префектом сведения довели, что в Риме существует клика, желающая армии провала в Британии. И для нее, этой самой клики, как раз и усердствует тот шпион.
– С какой это стати вам кто-то стал что-то доводить до сведения?
– Потому что мы как раз содействовали стороне, противоборствующей той самой клике.
– Вот как? – нахмурился Гораций. – Вы с префектом, получается, тоже шпионы?
– Мы – нет, – вклинился Катон, уже и не зная, сожалеть или нет о том, что Макрон проболтался. – Теперь нет. С той самой поры, как возвратились в эту провинцию. Даю слово. Нас поставили в известность с расчетом, что мы поможем разрушить эти планы.
– Поставили в известность? – недоуменно вытаращился трибун. – Но кто?
Катон покачал головой.
– Этого мы говорить не вправе. Запрещено.
– Вот это да-а! – развел руками Гораций. – Чушь собачья! Чушь со всех сторон. Которая к тому же ничего не меняет. Нам нужно отправляться туда, наверх. Порешить этого Венуция с его сбродом, а Картимандую усадить обратно на трон.
– Верно! – истово кивнул Веллокат, оглянувшись на Отона так резко, что хирург был вынужден спешно отодвинуть иголку с ниткой, которыми уже собирался зашить рану на плече у бриганта. – Именно так вы и должны поступить. Иного выбора у вас нет.
Отон, обдумывая перспективу, избегал глядеть ему в глаза.
– У меня под началом всего две с небольшим тысячи человек, и мы сейчас находимся в самой сердцевине того, что стало для нас вражеской территорией. А Венуций… Не считая тех сотен, что сейчас находятся в его распоряжении, в считаные дни под его стягом соберутся еще десятки тысяч. – Трибун поднял глаза. – Господа, насколько я вижу, у нас действительно нет выбора. Мы вынуждены отступить. Причем незамедлительно.
Последовала ошеломительная тишина, которую нарушил Веллокат, заговорив сдавленным голосом:
– Вы… Вы предадите свою союзницу? Бросите Картимандую на произвол судьбы? Это так Рим чтит свои договоренности?
– Мне очень жаль, – ответил Отон, – но поделать ничего нельзя. Попытка спасти ее равна самоубийству. Я не буду ради пустого жеста рисковать жизнями моих людей.
Гораций оглядел трибуна с нескрываемым презрением:
– Ваших людей или вашей жены?
– На что это вы намекаете? – возмущенно посмотрел Отон.
– Я не намекаю, я говорю открыто. Вам ни за что не следовало брать с собой жену. Женщинам в таких походах не место.