Братья по оружию
Шрифт:
– Держи заклятие для его жены. Женщины весьма нервны, и ничто так быстро не пробуждает дом, как женский крик. Если она проснётся, немедленно усыпи, пока я потолкую с мэром.
Барон вошёл внутрь, Рейстлин последовал за ним, перекатывая слова заклинания на языке. Он подумал о том, что давно не кашлял, и, естественно, в горле немедленно запершило. Отчаянным движением Рейстлин схватился за горло, уняв клокотание.
Дверь в спальню свободно открылась, – очевидно, мэр ничего не опасался. Барон с Рейстлином, мягко ступая, двинулись внутрь, в залитую лунным светом спальню. В центре стояла огромная кровать с балдахином, из неё и доносились раскаты храпа. Лэнгтри заглянул за занавески, – к счастью для них, лорд-мэр лежал один. С одного взгляда было понятно, что спящий и есть глава города. Как и описывал Крыса, перед ними лежал толстяк с круглым лицом, теперь одетый в ночную рубашку и колпак.
Отбросив в сторону занавески, барон зажал рот спящему и надавил. Человек проснулся от удушья, часто замигав слипающимися глазами, не понимая, что происходит,
– Тихо! – прошипел барон. – Мы не причиним тебе вреда. Маг, закрой дверь!
Рейстлин кинулся выполнять приказ и, вернувшись, встал с другой стороны кровати, чтобы помочь барону в случае необходимости. Мэр в ужасе таращился на них, дрожа всем телом с такой силой, что колебались золотые занавеси балдахина.
– Свет, – бросил барон,
Рейстлин пробормотал слово, и навершие посоха Магиуса мягко вспыхнуло, осветив лицо Лэнгтри.
– Меня зовут Айвор Лэнгтри, – сказал барон, не убирая руки ото рта мэра. – Может, ты обо мне слышал. Это моя армия ждёт приказа начать штурм твоего города. Я был нанят королём Вильгельмом для подавления мятежников, которые, как говорят, гнездятся в Безнадёжности. Ты меня понимаешь?
Мэр быстро закивал; смотрел он всё ещё испуганно, но трястись перестал.
– Прекрасно. Я сейчас уберу руку, если ты обещаешь вести себя разумно. Слуги в доме есть?
Мэр затряс головой, а барон раздражённо фыркнул. Понятно, в таком большом доме никто не живёт без слуг. Он задумался, стоит ли давить дальше или нет, потом выбрал компромисс:
– Маг, следи за дверью. Если кто-нибудь войдёт, усыпляй.
Рейстлин приоткрыл дверь в холл, встав так, чтобы видеть пространство перед собой, но и слышать всё, что происходит в спальне.
Барон продолжил свою одностороннюю беседу:
– Я видел и слышал много вещей, которые заставили меня усомниться в честности заключённого контракта. Я надеюсь, ты поможешь мне с разъяснениями, давая прямые ответы. Я не собираюсь вредить, ответь мне, и я уйду ещё быстрее, чем пришёл. Согласен?
Мэр неуверенно кивнул, кисточка на его колпаке снова задрожала.
– Обманешь меня, – продолжил барон, – и мой маг превратит тебя в червяка.
Рейстлин насупил бровь и грозно посмотрел на мэра, хотя с тем же успехом мог начать порхать по комнате. Благодаря своей коже и глазам он производил впечатление, особенно на человека, которого застали врасплох в собственной постели. Мэр покосился на него и кивнул более решительно.
Барон медленно отвёл руку, мэр облизнул пересохшие губы, натянув одеяло до подбородка, словно оно могло защитить. Его глаза метались с барона на мага и обратно. Он был совершенно раздавлен, и Рейстлин подумал, смогут ли они добиться чего-нибудь путного.
– Так, – произнёс барон и, подтащив стул к кровати, уселся на него лицом к лицу с мэром. – Теперь рассказывай вашу историю, только покороче, у нас мало времени. Штурм назначен на рассвете.
Подобная новость не добавила решимости бедному мэру, но он начал. После некоторых отступлений и путаницы ему всё же удалось рассказать о ситуации, вызванной королём Вильгельмом. Потихоньку забывая страх, мэр начал говорить неистово:
– Мы отправили посла к королю, но его выпотрошили на главной площади. Мы пробовали сдаться, но командующий потребовал «выстроить всех женщин в линию, чтобы он мог выбрать».
– И вы поверили ему? – хмуро спросил барон.
– Конечно, поверили. – Мэр вытер вспотевший лоб кисточкой колпака. – Разве у нас был выбор? Кроме того, – он снова задрожал, – до нас доносились крики пленников из долины. Мы видели, как её вырубают и сжигают. Как можно было не поверить?
Видевший Холоса барон согласно кивнул, теребя чёрную бороду.
– Милорд, хоть ты знаешь, что происходит? – спросил мэр.
– Нет, – кратко, ответил Лэнгтри: – Но у меня стойкое чувство, что меня надули. Если ты слышал обо мне, то знаешь, я человек чести, мои предки были Рыцарями Соламнии. И хоть я не рыцарь, но все ещё придерживаюсь их законов.
– Так штурма не будет? – снова спросил мэр с надеждой.
– Не знаю, – медленно произнёс барон. – Я подписал контракт и дал слово атаковать. Если я откажусь, навеки прослыву трусом и клятвопреступником. Нанимателя не будут волновать подробности, он просто побоится иметь дело со мной. Если нападу – прослыву убийцей невинных и сдающихся в плен. Прекрасная репутация! – Он встал. – Справа гоблины, слева людоеды…
– С вами ещё и они?! – в страхе вскричал лорд-мэр.
– А? Да нет, просто фигура речи… – пробормотал Лэнгтри. – Маг, который час?
Рейстлин подошёл к окну и, выглянув, увидел, что луна уменьшается.
– Около полуночи, милорд.
– Значит, решение придётся принимать все равно. – Барон прошёлся по спальне. По-военному развернувшись на пятках, зашагал обратно, сражаясь в уме с гоблинами бесчестья на одном фланге и людоедами позора на другом.
Для Рейстлина всё было легко – в атаку, а потом домой. Он не был рыцарем, мучающимся проблемами чести, и на нём не лежала ответственность за армию, солдаты которой должны получить деньги. Оплаты не будет, если барон нарушит контракт. Милая дилемма – и Рейстлина очень радовало, что не ему её решать. Впервые маг увидел, какое бремя власти, а от того одиночество давит на плечи его командира. Жизни тысяч людей лежали на одной чаше весов этого решения. Собственных людей барона, а теперь ещё и жителей Безнадёжности. Лэнгтри – единственный, кто должен сделать шаг, и немедленно. Хуже было то, что он не обладал полнотой знаний и действовал почти наугад. Что случилось с королём Вильгельмом? Зачем ему разрушение города и смерть жителей? У него есть серьёзное основание? Может, мэр искусно врёт, сплетая правду и вымысел в один узел?
Рейстлин с интересом ждал решения барона, и Лэнгтри, наконец, замер на середине спальни.
– Я принял решение, – тяжело произнёс он, – А теперь скажи мне правду. Сколько слуг в твоём доме?
– Двое, милорд, – виновато сказал мэр. – Супружеская пара. Они служат мне уже много лет. Не опасайтесь их, они безобидны, кроме того, спят так крепко, что их не разбудит даже грохот падающей стены.
– Будем надеяться, что до этого не дойдёт, – серьёзно сказал Лэнгтри. – Маг, навести их и позаботься, чтобы они спали и дальше.