Братья Стругацкие. Письма о будущем
Шрифт:
В. В. Кузин, выделяя наряду с наукой о прошлом группу наук, занимающихся будущим, видит одним из необходимых для них требований комплексность и междисциплинарный подход: «исследование будущего» («исследование будущностей»), или прогнозирование [26] . Ранее, еще в первой половине века, именно такой подход к прогнозированию предлагал один из его основоположников В. Базаров-Руднев [27] , описывая путь от «размышлений о будущем» к его исследованию: проблемно-целевой подход, названный им генетическо-телеологическим, который позднее лёг в основу научного прогнозирования.
26
Кузин
27
Базаров В. Каким быть плану: дискуссии 20-х гг. М., 1989.
Т. В. Тимошенко в своем диссертационном исследовании отмечает: «Область прогнозирования – важный пример максимальной реализации культурного потенциала научной фантастики. Множество случаев реализовавшихся прогнозов дает возможность оценить высокий прогностический потенциал научных фантастов. Научная фантастика породила науку футурологию и прогностику, которые стали неотъемлемой частью культуры, основанием ее самопроектирования и саморазвития» [28] .
М. С. Кальней доказывает, что в изучении соотношения утопии и прогнозирования выделяемы разные этапы и традиции. В первой, классической, как уже говорилось, речь идет о дихотомии, противопоставлении утопии как неистинного социальному прогнозу как целостному и сущностному отражению социального целого. Онтологически утопия противопоставляется прогнозу как «неосуществимая теория» – с необходимостью осуществляемой социальной теории.
28
Тимошенко Т. В. Научная фантастика как социо-культурный феномен: дисс… канд. ф.: 09.00.13 Ростов-на-Дону, 2003.
Неклассическая модель рассматривает оба явления как средство саморегуляции социальной системы, возможные гносеологические модели ее развития. Прогноз – как вид социальной статики, утопия – вид социальной динамики.
Третья, постнеклассическая модель, рассматривает обе формы политической мысли как гипотетико-конструктивный вид знания: социальный прогноз – как идеализированная гносеологическая схема, утопия – как один из вариантов социального развития: и то, и то выступает средством социальной и политической самоорганизации – при способности к высокой самооборачиваемости.
Развивая эту мысль можно сказать, что прогноз носит характер своего рода инерционного сценария, утопия – предлагает описание целей, к которым можно направлять развитие событий, рисует картину реализации базовых политических идеалов, зарождающихся в обществе.
Нужно иметь в виду, что когда речь идет о будущем, тем более достаточно отдаленном, вполне рационально-измеряемыми, точными методами исследовать его вряд ли возможно. При размышлении о нем мы неизбежно покидаем вполне твердую почву строго доказуемых выводов и вынуждены иметь дело как с гипотезами высокой степени вариативности, так и с интуитивными построениями и описанным Ортега-и-Гассетом метафорическим научным инструментарием.
И значимую роль в этом процессе, как показал Т. В. Тимошенко, играет научная фантастика, как раз и породившая и футурологию, и прогностику, ключевой функцией которой, как доказывается в исследовании Е. В. Цветкова, «является функция научного предвидения» [29] , являющаяся и одной из форм превращения политической мысли в политическую науку, и одной из форм политического знания.
Действительно, названный проблемно-целевой подход в известной мере аналогичен аналитическому методу социальной фантастики, которая выявляет существующие тенденции, а затем проецируют в отдалённую от современности реальность, доводя до максимума последствия современных проблем.
29
Цветков Е. В. Указ. соч. С. 10, 134.
С другой стороны, научная фантастика, моделируя картины будущего на основании принципа непротиворечивости по отношению к данным существующей науки, может быть соотнесена с принятым в политическом прогнозировании методом сценариев. Посвятивший проблеме последнего свое первое диссертационное исследование А. С. Ахременко определяет его как гипотетическое пошаговое описание последовательности событий и этапов трансформации объекта прогнозирования [30] .
И научная фантастика, и метод сценариев строят свои прогнозы на основании имеющихся научных данных и изначально не выходят за рамки научно-допустимого. Однако они во многом идут от разных начальных точек: метод сценариев в первую очередь описывает не противоречащее научным данным развитие имеющейся ситуации, научная фантастика – делится, среди прочего, на два направления. Первое идет тем же путем, лишь художественно иллюстрируя сценарии развития имеющейся в наличии ситуации. Социальная научная фантастика рисует картины будущего состояния общества, исходя, в первую очередь, из приоритетно предпочитаемого (желаемого или не желаемого), но также не входящего в противоречие с научно-допустимым. То есть, в первом случае мы имеем дело с описанием наиболее вероятных (обычно – пессимистического, оптимистического и реалистического) вариантов развития, во втором – с описанием того, что мы хотим получить в будущем или чего мы в нем опасаемся.
30
Ахременко А. С. Сценарный метод прогнозирования политических процессов. Дисс…к. полит. н.: 23.00.02. М., 1999. С. 13.
Возникнув в определенных условиях как моделирование альтернативы существующему миру и став началом социального конструирования, утопия стала и оформленным началом такого явления политической мысли, как осмысление будущего. Сегодня можно говорить о нескольких формах и способах этого осмысления, возникших в ходе развития политической мысли. К ним относятся, как минимум, утопия, антиутопия, футурология и прогнозирование. Нетрудно заметить, что две первые из них тяготеют скорее к формам художественно-политического моделирования, две вторые – представляют попытку рационального исследования. В известном плане это близко, хотя не тождественно определенному противопоставлению «размышлений о будущем» и «исследований будущего», о котором пишет И. В. Бестужев-Лада.
Говоря о различении первых двух образно-художественных форм, можно заметить, что их различение в общем отражало характер таких парных эстетических категорий, как «прекрасное» и «безобразное», утопия рисует мир, где идея воплощена в действительность, вступила с ней в непосредственное единство: мир реализованного идеала, в том числе и базового политического идеала. Антиутопия рисует мир, противоречащий идеалу и его уничтожающий.
В обоих случаях на первом плане находится не будущее – и даже не размышление о будущем, а моделирование «иного», моделирование альтернативы настоящему. Другое дело, что, если создать образ альтернативного мира можно в настоящем, – реализация его в любом случае требует времени, то есть, может произойти лишь в будущем и таким образом саму утопию делает началом будущего.
Футурология, напротив, начинается с «размышлений о будущем» – и в своем развитии становится как осмыслением, так и его исследованием и прогнозированием.
То есть утопия идет от образа альтернативного мира к созданию будущего. Футурология – от размышления о будущем – к созданию его нового образа. В этом отношении прогнозирование, рассматривая возможные варианты развития сегодняшнего состояния, по сути, скорее рассматривает сегодняшнее состояние мира как продолжающееся в будущем с теми или иными более или мене значимыми изменениями, но в принципе не обращается к теме реализации альтернативы.
В этом отношении научная фантастика выступает своего рода соединением различных форм осмысления будущего. Фантастика «ближнего прицела» в определенной мере повторяет подход прогнозирования – описывает вытекающие из возможностей сегодняшнего дня научно-технические открытия и их влияние на общество, в основном остающееся сегодняшним. Социальная фантастика, подобно утопии, включает в себя описание параметров мира, где утвержден базовый политический идеал, но рисует картину мира, основанного на представлениях современной науки (как точной, так и гуманитарной) и не противоречащих им – то есть выступает своеобразной формой политической мысли, соединяющей альтернативно-желаемое с научно обоснованным и гипотетически возможным.