Братья
Шрифт:
Он ещё некоторое время понаблюдал за бегущим, затем от греха подальше вошёл в укрытие и, возможно, именно это и спало ему жизнь, когда с отвесной кромки нависающего над базой хребта заговорили пулемёты, заработали автоматы, заухали одноразовые гранатомёты и полетели вниз гранаты.
– Хасан, что это?
– Аслан вскочил на ноги.
– Не знаю, - почти искренне ответил телохранитель, непонятно почему надеясь, что это совсем не то, что думается.
– Это спецы, Хасан, да? Это спецы?
– Я не знаю...
– на лице Хасана появилось растерянное выражение.
– Надо помочь, не сидеть же нам тут.
– Сядь!
– рявкнул Хасан.
– Это я отвечаю за тебя перед твоим дядей. Сядь и сиди. Сами справятся! А если они не в состоянии справиться, то наша помощь им не поможет.
– Нет! Мы должны выйти, мы должны стрелять!
– плечи Аслана сотрясала нервная дрожь.
– Если трусишь сам, отдай мой автомат!
– племянник Мухаммедова требовательно протянул руку. Вытянутые вперёд пальцы дрожали.
– Оружие я тебе не дам!
– твердо заявил Хасан.
– Ах, так! Да я и без тебя найду, чем встретить врага!
– рявкнул внезапно рассвирепевший Аслан и, с неожиданной силой оттолкнув телохранителя, выскочил наружу.
– Да чтоб тебя!
– выругался ударившийся спиной о стену Хасан.
– Убьют же идиота!
– с искренним огорчением воскликнул он, но выбегать следом не стал. Вместо этого прошёл к самому дальнему углу, в котором располагался небольшой закуток, являвшийся ничем иным, как укрытием от гранатных осколков и, опустившись на стоявшую там низенькую скамейку, уткнулся лицом в ладони. В сердце заползло отчаяние.
– Беспокоишься, беспокоишься!
– передразнил он презрительную интонацию Ахмада.
– Знатоки русских, ...лядь! Схемы, шаблоны, вот вам и шаблоны! Дошаблонились! Будь ты проклят!
– Хасан потряс кулаками, призывая громы и молнии на голову снявшего почти все посты охранения главаря банды.
– Оставили они... с опасного направления... решили достаточно... и где то охранение?
– вопрошал пустоту беснующийся от злости и осознания собственного бессилия Хасан. Но ответы ему и не требовались. Он и сам прекрасно понимал, что единственный охранявший базу пост свою задачу не выполнил.
Аслан проломился сквозь ветви, и тут же рядом ухнуло. Он упал и потерял сознание.
А бой продолжался.
Кинувшиеся в атаку на одиночного стрелка боевики, уже скоро оказавшись атакованными с тыла, ещё некоторое время сохраняли способность к сопротивлению. Особо безрассудные даже не прекращали попыток добраться до сбежавшего пленника. Но это продолжалось только до тех пор, пока к спецам не подошла помощь. Зажатые с двух сторон, неся громадные потери, бандиты очень скоро поняли всю безнадежность сопротивления и начали поднимать руки.
Выстрелы стали стихать. Бой заканчивался. У Хасана ещё теплилась надежда, что свои победили, когда он отчётливо услышал громко подаваемую команду:
– Одну, две гранаты в любое помещение, не раздумывая, потом очередь. Шилин, по сторонам зырь! Понял?
Это
– Не стреляйте, не стреляйте!
– хриплым от страха голосом заорал Хасан, ужасно пожалевший и об не скинутом вовремя разгрузочном жилете, и о собственной глупости, по причине которой он, прежде чем сообразить, что к чему, дал пару очередей из Аслановского оружия. Теперь даже тщательно затёртые на оружии отпечатки пальцев не гарантировали того, что ему удастся отвертеться от обвинения в терроризме и посягательстве на жизнь военнослужащих. Реши кто провести тест на наличие на руках пороховой гари, и его песенка оказалась бы спета.
Разгрузку, поспешно стащив, пришлось затолкать в небольшую ямку, так кстати оказавшуюся неподалеку от блиндажа, и прикрыть упавшей с дерева веткой.
– Не стреляйте!
– вновь повторил он, и с поднятыми вверх руками проломился сквозь до того скрывшие его кусты шиповника. Острые иглы раздирали тело, но он этого словно бы и не замечал.
– На землю! Руки за голову!
– рявкнул на него рослый спецназовец и, ткнув стволом в спину, заставил немедленно повиноваться.
– Я не бандит, я не бандит, не убивайте!
– старясь делать это как можно более жалобно, запричитал Хасан.
– Не сцать, Маня, я Дубровский!
– засмеялся спецназовец и довольно больно захлопал ладонью по Хасановским ребрам.
– Чисто!
– сказал он кому-то, кто тут же громко потребовал:
– Свяжи!
Хасан едва сдержался, чтобы не вскрикнуть, когда его руки резко заломили за спину. И почти сразу кисти оказались стянуты до боли впившейся в кожу верёвкой.
"Живой!" - пронеслась отчётливая мысль.
– А остальное... выкручусь", - и от не обоснованного оптимизма по душе растеклась почти безумная радость. А рядом двое спецов приводили в чувство контуженного взрывом Аслана.
"И этот жив!" - эта мысль окончательно укрепила телохранителя в собственной чрезвычайной везучести.
– Парни, мля!
– Каретников спрыгнул вниз.
– Андрюха!
– приветствуя, махнул рукой, восторженно взирающему на него Кислицыну- младшему.
– Рапорт порвёшь?
– это он уже улыбнулся Кислицыну - старшему. И, не останавливаясь, побежал дальше. Бой ещё шел, и его следовало закончить.
– Командир, как вы тут, здесь?
– растерянно пробормотал Алексей, не в силах поверить, что это происходит наяву. Скажи ему сейчас кто, что так вовремя появившийся ротный есть порождение его собственного разума, он бы, возможно, и поверил.
– Потом, всё потом!
– уже убегая, прокричал Каретников, и Алексей начал озираться по сторонам в поисках выкинутого за ненадобность гранатного колечка. Когда же оно обнаружилось, он еще долго не мог вернуть шплинтовку на место. Руки тряслись и не хотели выполнять такую, казалось бы, простую работу. Наконец ему это удалось и, приведя гранаты в безопасное положение, он помог подняться брату. И они, пошатываясь, медленно "поползли" в направлении убежавшего ротного. Выстрелы стихли, а значит, всё было кончено.