Бразилия вчера и сегодня
Шрифт:
Интегралистская партия отличалась жесткой централизацией, военной дисциплиной и субординацией. По всей стране было создано более 400 подразделений. Высшим руководящим органом являлся «Большой совет четырехсот», в который входили лидеры местных подразделений. Они избирали «Совет сорока», который возглавлял Плинио Салгадо. В «Совет сорока» входили директор Бразильского банка, 7 высших офицеров армии, 2 государственных министра, 9 фабрикантов, банкиров и торговцев. Один из членов «Совета сорока» Ренато да Роша Миранда выполнял функцию негласного осведомителя самого президента Ж. Варгаса{111}.
По примеру европейских фашистов интегралисты разработали специальный ритуал по проведению своих парадов, факельных шествий и собраний. Партийная символика — зеленая униформа, особые приветствия, знаки отличия, пароль и др. — все это придавало некий мистический смысл
Это достигалось не только путем демагогии, обмана или красочности ритуала, но и благодаря определенным практическим действиям среди низших слоев городского населения. Так, интегралисты создали фонд помощи своим членам и симпатизирующим (так называемая «Зеленая помощь»), имели свои стадионы, клубы, издавали газеты, книги, листовки, располагали несколькими радиопередатчиками. Женская федерация интегралистов «Зеленые блузки» в достаточно широких масштабах развернула благотворительность среди бедняков и безработных, организовала в фавелах (так называются трущобы Рио-де-Жанейро, Сан-Пауло, Ресифи и других больших городов) курсы начального образования, кружки кройки и шитья для женщин и т. д. Все это давало немалый эффект для завоевания престижа среди городских низов. Догмат интегралистов о том, что «сердце национальной жизни сосредоточено в семье и доме» пользовался особой популярностью среди женщин-католичек.
Действуя в интересах наиболее реакционных групп эксплуататорских классов, интегрализм в то же время выступал под личиной защитника наций, ее единения (отсюда и название «интегрализм»), демагогически апеллируя к особенно наболевшим нуждам и запросам масс, нагло спекулируя на самых лучших чувствах и традициях народа.
«Превосходя своим цинизмом и лживостью все другие разновидности буржуазной реакции, фашизм, — указывал Г. Димитров на VII конгрессе Коминтерна, — приспособляет свою демагогию к национальным особенностям каждой страны и даже к особенностям различных социальных слоев в одной и той же стране. И массы мелкой буржуазии, даже часть рабочих, доведенные до отчаяния нуждой, безработицей и необеспеченностью своего существования, становятся жертвой социальной и шовинистической демагогии фашизма»{112}.
Не случайно поэтому и в Бразилии интегрализм выступил под маской борца за интересы всей нации, взывая к патриотическому чувству и тем самым привлекая на свою сторону массы. П. Салгадо и другие видные интегралисты весьма резко выступали против англо-американских монополии, умалчивая о германском империализме, которому рабски прислуживали.
Газета интегралистов «А Офепсива» («Атака»), названная по аналогии с нацистской «Der Angrift», пропагандировала идею, что интегрализм не признает классов и стремится к единой нации, «сильному и героическому государству». Программа интегралистов включала реорганизацию политической администрации, перестройку экономики на корпоративистской основе, создание единой банковской системы, установление контроля государства над транспортом и связью, пересмотр ряда кабальных договоров, национализацию шахт, водных ресурсов и нефти. Многие лозунги носили чисто демагогический характер и были рассчитаны лишь на то, чтобы привлечь на свою сторону массы.
Как это ни парадоксально, сам факт создания интегралистской партии, популярность фашистских лозунгов, будучи явлением абсолютно реакционным, свидетельствовал о том, что городские средние слои были не удовлетворены политикой Варгаса, стремились занять более радикальные позиции. Но особенность состояла в том, что, отчасти из-за политической неопытности, отчасти из-за того, что они поверили в демагогию интегралистов, этот протест выразился в форме правого радикализма. Важно подчеркнуть, что, следуя примеру Гитлера и Муссолини, «бразильский фюрер» Плинио Салгадо в своих выступлениях на митингах и в печати постоянно старался распространять идею о том, что интегралистская доктрина является новым универсальным учением, которое полностью преодолело «заблуждения» и «слабости» как традиционной буржуазно-представительной демократии, так и «коммунистического тоталитаризма». Интегралисты формально выступали одновременно против двух «равных» зол — империализма и коммунизма. По существу же все их действия имели одну цель — борьбу с революционным пролетариатом и его партией. Обосновывая свой антикоммунистический курс, интегралисты грубо и примитивно фальсифицировали действительность, приписывая социализму «разрушительную силу», которая-де исходит из намерения полностью йодавить человеческую личность, семью и общество ради «их порабощения тоталитарным государством». Коммунисты, по словам П. Салгадо, стремятся якобы полностью уничтожить религию, семью и родину, искусственно усилить классовую борьбу, разрушить культуру, интеллект, моральные устои и т. д. В учредительном манифесте интегралистской партии, опубликованном в октябре 1932 г., прямо указывалось: «Мы выступаем против коммунизма, который…хочет превратить Бразилию в свою колонию». Чтобы спасти страну от этой «смертельной опасности» — и необходим интегрализм.
Для интегрализма, как и всех других форм фашизма, была характерна, особенно на первом этапе, демагогическая критика капитализма. «Либеральная демократия», или, проще говоря, буржуазное государство, как неоднократно заявлял П. Салгадо, уже не отвечает требованиям современности. Спасение нации и человека поэтому заключается в отказе от вредных и опасных односторонностей капитализма, в создании «органического государства», «корпоративной организации нации», «гармонически единой или интегральной человеческой личности». «Мы хотим создать интегральное государство, свободное от всех принципов разделения подобно политическим партиям, борьбе за гегемонию, соперничеству между классами, региональным противоречиям, каудилизму, антагонизму между армией и народом и внутри самой армии, между правительством и народом». Не деньги, не власть, не сила должны управлять обществом, ибо богом предопределены гармония, братство и единство всех людей как членов одной большой семьи, Для этого, по словам Салгадо, необходимо, чтобы государство служило интересам нации, а борьба классов была прекращена ради высших интересов родины.
Выступая на словах против капитализма, интегралисты, однако, вовсе не собирались отказываться от буржуазных отношений, подчеркивая в своей программе, что право частной собственности является неотъемлемым фундаментом «органического общества, угодного богу». О том, насколько лицемерно интегралисты выступали против капитализма, свидетельствует, например, следующее обращение П. Салгадо: «Буржуа! Я и зеленые рубашки идем, чтобы спасти вас и ваши семьи. Буржуа! Я призываю вас от имени бога и родины! Сатана — это убивающий нацию коммунизм!»
Социальная демагогия интегралистов, их мистико-патриотический лозунг «Бог, родина, семья!» тем не менее встречали сочувствие среди измученных кризисом и уставших от политической неразберихи людей, которые думали, что интегралисты действительно желают бороться против империализма. Многие и не догадывались, что гитлеровцы рассчитывали с помощью интегралистов установить свой контроль над Бразилией: «В Бразилии, — цинично говорил Гитлер, — мы будем иметь новую Германию… мы имеем право на этот континент… Прошло время, когда мы вынуждены были уступать место Испании и Португалии и играть повсюду роль опоздавших…».
Деятельность интегралистских отрядов, несмотря на перспективу усиления позиций германского фашизма, пользовалась значительной материальной и моральной поддержкой со стороны монополий Англии и США. Часть бразильской крупной буржуазии, землевладельческая олигархия склонялась к тому, чтобы передать власть интегралистам, которые, по их мнению, лучше, чем правительство Ж. Варгаса, могли бы обеспечить надлежащий порядок.
В Бразилии фашизм, разумеется, не был простой копией итальянского или немецкого «оригинала». Г. Димитров в докладе на VII конгрессе Коминтерна подчеркивал: «Никакие общие характеристики фашизма, как бы они ни были верпы сами по себе, не освобождают нас от необходимости конкретного изучения и учета своеобразия развития фашизма и различных форм фашистской диктатуры в отдельных странах и на различных этапах. Необходимо в каждой стране исследовать, изучить, отыскать национально-особенное, национально-специфическое в фашизме…»{113}