Бредовый сон
Шрифт:
Я продолжал читать и волосы шевелились в самых неожиданных местах. Само собой улетучилось ощущение дома, тоска и горечь прошли. То, в кого я мог превратиться ошарашило. Просто старый гандон, выносящий мозг всем окружающим. Никогда бы не подумал, что стану таким.
Когда я дочитал до описания того, как мой двойник ударил внука просто за то, что он играл не в том месте, то со злости чуть не кинул планшет в стену. С радостью воспринялось дочкой то, что он сдал по здоровью и перестал портить семье жизнь. Вот тут меня переклинило, и встреча планшета со стеной состоялась. Не я это! Нет! Не хочу себе такого… За дверью ведущей в одну из спален
Спальня, в которой, как оказалось, находился мой двойник, воняла непередаваемо. Хотя судя по записям, вонять от него начало задолго до обращения. Ползун из него вышел неспособный даже слезть с кровати. До невозможности мерзкое зрелище.
Поток совершенно непонятных ощущений заполнил сознание, нахлынувшая до этого злоба стала неуправляемой. Позже я не раз пытался вспомнить этот момент, но так до конца не понял, что тогда произошло. Я достал нож, подошел к урчащему и беспомощно шевелящемуся двойнику. Хотелось нарезать его тонкими ломтиками, но я удержался и просто вогнал нож в сердце. Умер он моментально, в этом куске урчащего мяса жизнь итак едва теплилась. Как только из глотки вырвался последний вздох, труп начал терять очертания и… таять. Я стоял и смотрел не отводя глаз на то, как изуродованный старик, очень похожий на меня исчезает. Медленно тело становилось прозрачным. Одновременно было видно и лицо и внутренние органы. А потом он растворился. Я вернулся в зал, закрыв дверь, чтобы вонь не расходилась по дому, хотя было поздно.
В последний раз глянув на портрет дочери, я вышел из дома. Находиться там не было сил. Мысли путались. Увиденное выбило меня из реальности. С трудом удалось собраться, помогла мысль о том, что для голодных тварей мой дом не станет поводом для отсрочки обеда. Подхватив беспечно оставленные в прихожей рюкзак и винтовку, я пошел прочь. Побыстрее и куда угодно, лишь бы подальше от этого места.
Мысленно ругая себя на чем свет стоит, я вернулся к пятиэтажкам, зашел в ближайшую. На верхнем этаже я взломал дверь одной из квартир. Решил ночевать прямо там. Навалилась дикая слабость и тошнота, будто я несколько дней живца не пил. С трудом я подпер дверь и упал прямо в прихожей. Совсем мелкими глотками пил неразбавленный живец и пытался собраться с силами. В глазах плыло, мысли хаотично метались и успокаиваться не желали.
Кое как я поднялся и шатаясь прошел в комнату и завалился на диван. Сложно передать, что со мной творилось в тот момент. Тело ныло и наполнялось совершенно незнакомыми ощущениями. Перед глазами всплыло лицо дочери, увиденное на фотографии. Потом морда моего двойника. На секунду я увидел обшарпаный потолок квартиры в которую забрался, а потом вновь очутился в плену странного бредового сна, который так не смог вспомнить, как ни пытался.
Глава 15
Пробуждение было очень долгим и мучительным. Далеко не с первого раза мне удалось вырвать сознание из липкого и плотного забытья. Несколько раз открывал глаза и потолок начинал вращаться. Я отрубался и приходил в себя по новой. В очередной раз очнувшись, попытался на ощупь найти флягу с живцом. Я сперва нащупал мокрое пятно на диване, а потом и саму флягу. Жидкости в ней оказалось на самом донышке. Плохо вчера крышку закрыл.
Оставшийся глоток немного привел в чувство. По крайней мере голова стала кружиться не так сильно.
Впихивая в себя еду, я приготовил живец из найденной початой бутылки водки. Отфильтровал и разбавил немного. Дрянь вышла полная, но восстанавливать себя надо было срочно, так что поиски более приятных ингредиентов откладывались.
С каждым глотком успокаивалась боль и приходили силы. Вернулась память о безумном вчерашнем дне. О доме и увиденном там. Хотелось обложить себя матами с ног до головы. Я забылся по полной. Будь в округе ещё зараженные, я бы это утро не увидел. Нереально повезло, что кроме удава-переростка, никого не было.
Расклеялся моментально. — бормотал я сам себе, — хорошо, что кроме моего двойника полумертвого, никого в доме не было. А то нарвался бы на собственную дочуру перерожденную. Хотя какая это моя дочура… Это ведь дочура этого… Ползуна.
Тело более-менее слушалось, можно было начинать шевелиться. Я разобрал рюкзак и разложил мокрую форму, чтобы просохла более-менее. Потом спустился к ближайшему магазину и затарился едой. Голод утих ненадолго и снова начал терзать. Как ни странно, но организм требовал ещё живца, хотя я уже выхлебал немало. Что-то со мной было не то.
Началось это самое «не то» с того момента когда я подстрелил змея. Или когда начал понимать что попал в места похожие на родные? Как бы то ни было, но уже тогда я почти перестал обращать внимание на собственные ощущения. А когда вошел в дом, вообще обо всем забыл и вел себя как полный придурок.
Винтовку с рюкзаком у порога оставил! — ругал вслух я сам себя, — Домой пришел! Ага, оставалось только дождаться когда ещё кто-нибудь в этот дом придёт. Вот была бы встреча!
Тут же ярко представилась картинка того, как в дом вломились зараженные, громя всё на своём пути. Печальная выходила картина.
Мысли шли в голову нерадостные, но в тоже время какие-то правильные. Все предыдущие двадцать пять лет я мечтал о том, чтобы хоть как-то узнать о судьбе своих родных. Хотел прожить обычную жизнь. Но я никогда не задумывался о том, каким мог стать в процессе этой жизни. И закончить её став маразматиком, ещё и прикованным к постели. Какие-нибудь сектанты сказали бы, что Улей в своей мудрости показал мне то, о чем я сам не задумывался. В тот момент я был готов с ними согласиться.
Мечты о так и не случившейся жизни влекли меня, я не замечал того, как настоящее проходило мимо. Принимались решения и совершались поступки просто по накатанной или «для галочки». Жизнь ли это?
Сколько лет я выбивался из сил на автопилоте «там», просто потому, что «так надо» и «по другому не получалось», а, попав сюда, продолжил жить подобным образом. Даже тогда, когда мог оглядеться и начать искать что-то своё. Но упорно продолжал мечтать несбыточном и не знал куда себя деть в реальности. Отметая мысль о самоубийстве, всё равно искал смерти, даже сам себе в этом не признаваясь. И в тоже время хотел жить и цеплялся за любую возможность. Наверное, благодаря этому мои самоубийственные одиночные рейды лишь закаляли, не прикончив.