Бредовый сон
Шрифт:
Не доехав километров пяти до этого кластера, я остановился в небольшом треугольнике. Густые заросли могли скрыть байк от посторонних глаз, а мне отдохнуть не помешало бы. Два падения наградили меня кучей ушибов по всему левому боку. Экипировка спасла, даже думать не хотелось о том, что бы со мной стало без неё.
Сухпай с живцом принесли чувство облегчения, но навалившаяся усталость не спешила проходить. Сложно сосчитать, сколько раз за время гонки по промзоне мне приходилось пользоваться даром, чтобы удержать мотоцикл. Без дара я бы уже переваривался в желудке одной из тварей. А так выжил и вышел целый. Всё это без единого
Глава 14
В себя прийти удалось только часа через четыре. Без возможности нормально ходить соваться в город было бы просто самоубийством. Достаточно одного приличного зараженного.
Всё время отведенное на отдых я сидел что-то жуя и мониторя обстановку. Организм восстанавливал ушибленные ткани и требовал для этого топлива. Голод не проходил, пока я не восстановился полностью. Есть хотелось даже тогда, когда еда уже не лезла.
Моё чувство голода отличалось от того, что исходило от зараженных, и по нему развитые тоже могли меня засечь. Не факт, что я смог бы сдержать его полностью, как например те же эмоции. Поэтому перед тем, как лезть к черту на рога, стоило избавиться от такой помехи.
Идти пришлось в байкерской снаряге, её не сильно потрепали падения. И это было лучше, чем мокрая камка. Но одно дело ехать на мотоцикле и практически не шевелиться, а другое — идти пешком и с грузом. Какая бы «дышащая» не была экипировка, для последнего она не была предназначена. Чтобы не взмокнуть приходилось часто останавливаться и делать передышки. Хотя торопиться было некуда.
У этой территории хозяин был один и весьма сильный. Очень хорошо ощущался и даже не считал нужным скрываться. Несколько мелких зараженных прятались и боялись даже носа показать. Видимо это хозяин не трогал их не потому, что это была его свита, а просто в качестве запаса еды. Это радовало, если бы орудовала стая, мне тут ничего бы не светило.
Первым делом я забрался на крышу шестнадцатиэтажной высотки и как следует осмотрелся. Следов кровавого пира было немного, видимо кластер загрузился в рабочее время, когда людей был минимум. Это было и хорошо и плохо одновременно. Хорошо тем, что неразвитых зараженных было немного. Плохо тем, что большая часть транспорта, который мог на этом кластере появиться, отсутствовала. Так что шансы найти с ходу что-то пригодное стремились к нулю. Если я хотел спокойно исследовать кластер, то нужно было сперва избавиться от элитника.
Не успел я об этом подумать, как монстр проявил активность. Я посмотрел в бинокль на источник чувства голода. Разглядеть его удалось не сразу, ведь я искал огромную тушу, мимо которой не промахнешься. И не находил её, в моменте даже решил, что ощущения меня обманывают Но когда разглядел, всё быстро встало на свои места. Охотиться мне предстояло на, наверное, одну из самых экзотичных разновидностей зараженных. Единственные твари, в которых всегда стопроцентно угадывалось происхождение — бывшие крупные змеи.
Тварь где-то метр в ширину и в длинну метров двадцать пять ползла по улице постоянно пробуя языком воздух. В тот момент я порадовался, что ветер дул в другую сторону.
Рептилии перерождались в Улье чуть иначе, чем млекопитающие. Они сохраняли многие внешние черты и повадки свойственные им в нормальном состоянии. Но при этом многое усиливалось. В обычном мире змеи прекрасно чувствуют вибрации проходящие по земле обладают неплохим зрением, а у некоторые и тепло превосходно чувствуют. Последнее умеют делать все перерожденные змеи в Улье, а всё остальное просто обостряется до невозможности. При этом такие недостатки как хладнокровие и отсутствие слуха наоборот исправляются. Чешуя крепнет и изменяется становясь очень пластичной броней усеянной неисчислимым количеством шипов. При этом они становятся нереально живучими. Прямое попадание в споровой мешок их убивает, но они не падают замертво моментально. По словам институтских у бывших змей агония может продолжаться неделями. Ведомые одной мышечной памятью уже мертвые тела могут даже забраться в своё логово и только там затихнуть окончательно.
Охотиться на таких мне ещё не приходилось. Но всё бывает в первый раз, пусть даже без права на ошибку. Тварь приблизилизилась к одной из пятиэтажек, где прятались от неё низшие зараженные и я смог увидеть её во всей красе. Змей выглядел на удивление красиво и гармонично. Серо-коричневый узор на чешуе завораживал. Двигалась бывшая рептилия на первый взгляд неторопливо и очень грациозно. Но первый взгляд обманывал — расстояния он преодолевала довольно быстро. Двигался зараженный плавно и стремительно, на него хотелось смотреть не отрываясь.
Тварь на две трети скрылась в подъезде, продемонстрировав мне «хвост» с чем то похожим на длинный коготь на конце. От дома пошли ощущения охотничьего азарта и непередаваемого ужаса, но они быстро прекратились, оставив частичное удовлетворение. Двое низших зараженных не утолили голод монстра полностью. Конец тела змея исчез и вскоре показалась большая усеянная шипами голова. Внимательно осмотрев округу, он продолжил поиски пищи. Пока он не скрылся из виду я успел разглядеть споровой мешок на затылке. В этом от остальных зараженных её ничего не отличало, скорее наоборот, в этом месте вместо чешуи были массивные пластины. Теперь я знал куда целиться.
В течении часа змей ползал по пустынному городу выискивая жертв, постепенно приближаясь к моей лежке. Баррет я приготовил заранее и, когда тварь достаточно приблизилась, стал провожать её в оптику, ожидая возможности выстрелить. Если я промахнусь, то второй попытки уже не будет. Зараженный меня засечет, и ситуация сильно усложнится.
Тварь не спешила подставлять мне свой затылок. Но бесполезно было совершать какие-либо телодвижения или как-то иначе пытаться торопить события. Момент подвернулся, когда змей выполз на детскую площадку одного из дворов и замер, учуяв очередного слабого зараженного. Приготовившись усилить выстрел с помощью Дара, я нажал на спуск. После выстрела в глазах на миг потемнело. Я перестарался, но слишком много зависело от попадания.
Змей выгнулся в дугу всем телом, подняв его над землей. Потом стал извиваться и мотать головой из стороны в сторону. Тело монстра то скручивалось в кольца, то хаотично дергалось, сминая качели и горки, вырвав турник прямо с бетонным основанием. Деревьям тоже досталось. Несмотря на всё производимое им движение я понял, что змей мертв. От него не исходило никакой ментальной активности, перестал ощущаться голод. Только лишенное сознания тело безуспешно боролось за жизнь. И эта борьба могла длиться ещё очень долго.