Бремя чужих долгов
Шрифт:
На разбойников, кстати, злосчастное трио не походило. Скорее уж, на мелких дворянчиков — не отягощенных богатым имением или службой с высоким чином. И потому могущих себе позволить поискать чуток приключений.
Стройные, молодые, но уже с усами и небольшими бородками, одетые в одинаковые охотничьи костюмы грязно-зеленого цвета и такие же шапки с перьями — все трое, вероятнее всего, были братьями. Уж хорошими друзьями точно. Из коридорчика они вышли, обсуждая некую забавную историю и поочередно посмеиваясь.
Зато стоило им пройти в шаге от моего стола,
Несколько мгновений трио просто молча уставилось на меня, то ли в ожидании, то ли в судорожных попытках кого-то во мне опознать. Я же, невозмутимый, как слон из известной басни, продолжил расправляться с остатками каши. Удостоив трех незнакомцев лишь беглым небрежным взглядом.
Незнакомцев ли? Ан нет. Что стало ясно, как только один из молодчиков в охотничьих костюмах соизволил-таки унизиться до разговоров со мной.
— Сэр… Готтард из Фрезинбурга? — вопрошал он, подбоченившись и нарочито наполняя свой голос холодным презрением. С прислугой, если таковая имелась, он и то, наверное, общался с большим теплом и уважением.
— Э… вам нужен… сэр Готтард? — переспросил я, прожевав содержимое очередной ложки, — что ж, это я. Чем могу?..
— Я, барон Кейдн из Альтеньягра, вызываю вас, сэр Готтард из Фрезинбурга, на дуэль, — отчеканил молодчик. И, словно подкрепляя свои слова, стянул с правой руки перчатку и бросил ее мне на стол. Да чуть в тарелку не попал, негодник!
— Подождите, барон? — я чуть не подавился от услышанного, — можно узнать хоть, за что?
Мало того, что я не знал, где и как успел согрешить прежний владелец моего тела, что аж на дуэль нарвался. Так даже название это — Альтеньягр какой-то — слышал я впервые. Совершенно не представляя, где оное место находится.
— За что? За ради спасения чести… вашей, сэр, либо моей, — было мне ответом, — но лично я бы предпочел второе.
На мгновение взяв паузу, барон Кейдн затем добавил:
— Завтра на рассвете, неподалеку от ворот трактира.
А в следующий миг он каким-то резким неуловимым движением вынул из ножен шпагу. И, вскинув, прочертил ею в воздухе фигуру, похожую на молнию, как ее рисуют дети.
После этой демонстрации фехтовальных умений барон Кейдн вернул оружие в ножны. А затем все трое, почти синхронно повернувшись ко мне спиною, зашагали по обеденной зале, к противоположному концу. В том, что вызов я принял и обязательно приду на объявленное мероприятие, никто из них не сомневался. Насколько же я расположен драться сам не знаю за что… и даже такая мелочь, как отсутствие секундантов, трех благородных хлыщей не волновали совершенно.
Лишь один проявил по отношению ко мне некое подобие заботы.
— Ешьте-ешьте, сэр рыцарь-храмовник, — бросил он через плечо, — да поспите хорошенько. Еще можете помолиться. А то вдруг больше не удастся.
Барон и второй из его спутников оценили последнюю
Как-то, в родном мире Игоря один известный юморист называл обещание «дальним родственником кукиша».
Поскольку Аль-Хашим, несмотря на неоднократные визиты, оставался в том мире чужим, ни данной хохмы, ни самого юмориста он, естественно, не знал. Но и ему было известно, что при общении людей существует два вида отказа: явный и завуалированный. Причем если первый обычно выражался коротким словом «нет», то формулировки второго отличались большим разнообразием. Начиная от «надо подумать» и заканчивая «пока некогда, приходите завтра». Сюда же относилась фраза «мы с вами свяжемся», мало распространенная в отсталых мирах.
Переговоры алхимика с духом Игоря на поляне Священного Леса увенчались как раз одной из вариаций такого скрытого отказа. В силу неизбывного юношеского максимализма бывший узник Кристалла Душ не принимал лишь явные, очевидные попытки отделаться от него. Тогда как отложить решение вопроса… а, точнее, подвесить оное Игорь не только позволил. Но даже, что чудно, предложил сам.
«Я сообщу вам, когда доберусь», — были его прощальные слова. Что прозвучали для Аль-Хашима примерно следующим образом. Что вы-де, Аль-Хашим, почти без усилий выиграли немало времени. Несколько дней, если не недели. И следует воспользоваться этим выигрышем с наибольшею пользой.
Иными словами, к тому моменту, когда юный дилетант должен был добраться до Краутхолла и, тем паче, выстроить там магическую фигуру для перемещений, старик-алхимик надеялся покинуть не только свой лесной приют, но и весь этот мир в придачу. Сам он соответствующую фигуру с полной уверенностью намеревался закончить гораздо раньше.
«Интересно, — подумалось еще Аль-Хашиму, — вот Игорь этот фигуру-то, вроде, распознал. Да еще с первого взгляда. А вот о замыслах моих почему-то не догадался. Сразу видно бестолкового самоучку, по верхушкам нахватавшегося. Ведь если подумать, куда бы я еще мог переместиться? Разве что в какую-нибудь страну другую. В конце концов, и на карте этого мира Фьеркронен — не единственный».
Вообще, такого варианта исключать тоже не приходилось. Кроме того, перемещаясь с помощью магических фигур, алхимик мог сбывать свои зелья в том числе, и в «государстве четырех корон». Лишь бы успевать при этом смотаться под безопасную сень Священного Леса.
Посему идея эта — промышлять алхимией в пределах родного мира при наличии надежного убежища — тоже показалась Аль-Хашиму довольно-таки соблазнительной. Он даже испытал легкую досаду оттого, что не пришел к ней раньше. Безопаснее бы, наверное, даже вышло. Хотя и, признаться, куда как менее прибыльно. Ибо то, что считалось вполне себе обыденным в этом мире, владельцами самоходных повозок почиталось за чудо. Чудеса же тем лучше обыденных вещей, что стоят куда дороже.