Бремя чужих долгов
Шрифт:
Но вернемся к моим, так называемым, подвигам на дорогах и в глухих уголках Остенвинда. Причем, так называемыми они были не только потому, что действовал я против лихих людей не слишком умело, как и не очень честно. Вдобавок, двигала мною не только и не столько забота о навязанных судьбой братьях по вере. Были у меня и собственные интересы. В коих, кстати, что репутация, что возможные трофеи занимали далеко не первые места.
Соль же самая заключалась вот в чем. Обретя постоянное вместилище, я все равно не хотел расставаться с некоторыми преимуществами, доступными бесплотному духу. Речь шла о возможности хотя бы временно вселяться-переселяться в чужие тела или бродить по земле в качестве
То заклинание, что я прежде использовал для вселения-переселения, в свое время удалось подслушать у Аль-Хашима. Более того, при расставании я упросил алхимика записать чудодейственные слова на свиток. Вместе с еще несколькими подобными заклинаниями. Аль-Хашим поломался немного, как и подобает корыстному и прижимистому старикану. Но знаниями своими все-таки поделился.
Так что теперь я, геройствуя во имя репутации себя и сэра Готтарда, заодно тренируюсь в использовании столь полезных чар. А что — возможности, они лишними-то не бывают. Или бывают, но очень редко. Хотя, конечно, риск они в себе определенный несут. Потому как тело мое при временном отбытии души становится легкой добычей даже для стервятников. Что уж говорить о существах более крупных и опасных. В силу чего отбытие вышеупомянутое может внезапно оказаться не временным, а самым что ни на есть постоянным.
Не помешало бы, наверное, завести оруженосца. Добровольного помощника, дабы стерег мою временно бездыханную оболочку. И, разумеется, поменьше болтал о совершаемых мною магических упражнениях, еще менее подобающих святому воителю, чем вульгарный грабеж вражьих трупов. Намеревался я решить и эту задачу… но потом, в свой черед. После того, как покончу с одним делом, вмешивать в которое посторонних людей никак не годилось.
Вот так мы подошли ко второй причине, ради которой я усердно оттачивал боевые и чародейские навыки. Началось все еще в бытность мою неприкаянной душой, бесплотным духом во временном вместилище. Тогда, спасаясь от посланцев инквизиции через подземный туннель, мы с Аль-Хашимом, Вилландом и Эдной наткнулись на древнюю гробницу. Где едва не остались навечно — по крайней мере, Вилланд и я.
Были мы там не первыми душами, угодившими в посмертный плен. На том основании, кстати, Аль-Хашим объяснил едва не случившееся с нами несчастье универсальным законом: «подобное тянется к подобному».
Еще алхимик предположил, что подобное скопление пленных душ могло образоваться из-за опытов его недобросовестных собратьев по ремеслу. Что превратили-де гробницу в подобие Кристалла Душ — большого и вместительного.
Это очевидное, на первый взгляд, объяснение с легкостью проглотили Вилланд и Эдна — охотник и разбойница. То есть, люди простые, образованием не обремененные, и вообще дети своей эпохи. Когда предпочтительным считалось принимать чужие утверждения на веру, а не рассуждать.
Я же с самого начала заметил в этой гипотезе логические нестыковки.
Во-первых, мне показалось весьма сомнительным, чтобы кто-то устроил под землей коллективное захоронение только для того, чтобы неведомые алхимики могли поработить души умерших. Причем умерщвлять желательно было на месте — если я верно понял, как действовал хотя бы Аль-Хашим в отношении безвременно погибшего меня. В том же случае, если бы алхимики те окаянные явились в гробницу несколько позже, ловить им там было б нечего. И некого. Души бы просто успели разлететься, обретя вечный покой или вечные муки. Иными словами, сделались бы недоступными для своих вероятных поработителей.
Ну а во-вторых, смысла в том, чтоб использовать вместо Кристалла Душ немаленькое, да еще подземное, помещение, я не видел. Потому что помещение это, в отличие от компактного по размерам Кристалла в пользовании вряд ли можно назвать удобным. Прежде всего, с собою его не унесешь. А раз так, то зачем вообще устраивать душам тюрьму?
Что и говорить, подземная гробница-темница запала мне в душу. И сомнительные объяснения старого алхимика только подогрели мой к ней интерес. Размышляя обо всех спорных моментах в этих объяснениях, я мало-помалу выпестовал собственную версию возникновения того жуткого места. И без ложной скромности признаюсь, что она в основном подтвердилась. Если вынести за скобки кое-какие частности, конечно.
Одно из преимуществ положения служителя Церкви — непременная грамотность. Без которой даже простенькой молитвы не выучить, не говоря уж о том, чтобы осилить «Откровение» — принятую в этих землях священную книгу. Соответственно, грамоте обучены все, от понтифика до служки. Причем, что ценно, написаны местные священные тексты были не на каком-то аналоге латыни, мертвом наречии, а на родном для жителей Фьеркронена языке.
И к счастью этот навык, имевшийся у сэра Готтарда, мне повезло унаследовать. В отличие от того же умения ездить верхом, например. Еще в моих исканьях немало помогла относительная доступность храмовых и монастырских библиотек. Теоретически зайти почитать туда мог даже мирянин… но при условии его грамотности — такого редкого для средневековья качества. Перед святым же воителем, да еще таким доблестным, как прежний обладатель моего тела, библиотеки тем паче были открыты всегда.
Я же… Признаться, поначалу я, можно сказать, чуть не утонул в этих фолиантах и свитках, коих в церковных книгохранилищах оказалось неожиданно много. Спасибо, выручил монах, ведавший библиотекой одного из остенвиндских монастырей. Помог отыскать верный путь.
Благодаря найденному трактату я узнал, что злополучная гробница была создана аж более полутора тысяч лет назад. В ту пору место Фьеркронена и ряда других сопредельных стран на карте мира занимала империя основанная Арвиндиром — великим завоевателем и не менее выдающимся властителем.
Согласно легендам — и автор трактата им в основном верил — тот Арвиндир как принято говорить, выбился из грязи в князи. Взойдя на престол не по праву наследования, а заключив сделку с темными силами. То ли душу продал, то ли поклялся в верной службе отродьям из преисподней.
Как бы то ни было, но на протяжении большей части времени его правления Арвиндир своей приверженности силам Тьмы почему-то не проявил. Напротив, покоренные народы он не грабил, не обращал поголовно в рабство. Городов не разрушал. И казней массовых с жертвоприношениями не устраивал. Но вместо этого наводил в завоеванных землях порядок. Прижав к ногтю местных царьков и племенных вождей, своими поборами да бесконечными междоусобицами разорявших подданных. Только за это, наверное, такого завоевателя последние встречали цветами и криками «ура!»
В новоиспеченной империи расцвели торговля и ремесла. И служителям муз тоже нашлось в ней место — при дворе Арвиндира имелся целый сонм поэтов, художников, музыкантов и скульпторов. И наслаждаться бы императору своим величием, а подданным «золотым веком»… но все переменилось в течение какого-то года. Если не быстрее.
Внезапно Арвиндир узнал, что сам он, его семья и вся империя — прокляты. Навеки. Вероятно, кредиторы с рогами и вилами потребовали-таки рассчитаться. А может, как пела когда-то в моем родном мире популярная группа, «танцы — это только лишь предлог». И очередного великого властителя просто-напросто развратило собственное могущество. Как многих и до, и после него. И не только в этом мире.