Бремя командира

Хай Алекс

Катерина мотнула головой и поджала губы.

— Нет. Это… очень странно. Я знаю, что у семьи были владения в Выборгской губернии, но не слышала, чтобы отец планировал из продавать. — Её голос едва звучал, но в нём слышалась тревога. — Мраморные карьеры — это один из стабильных источников дохода для семьи. Это майорат — часть наследства, которая должна передаваться только наследнику рода, моему брату. Я не понимаю, зачем отец решил продать их.

Её слова заставили меня задуматься. Если это решение принято недавно, то оно должно быть связано с чем-то

важным. Возможно, продажа земель была частью более сложной сделки, которая мне пока была неизвестна.

Я смотрел на Катерину и видел, как её взгляд блуждал в поисках ответов. И в этот момент в моей голове у меня в голове начали складываться подозрения.

Я обернулся к Симо Сийтонену, который сидел рядом с сыном, и решил задать вопрос, который уже вертелся у меня на языке:

— Прошу прощения за то, что, вероятно, лезу не в свое дело, но за сколько продаются эти земли?

Симо с Микко переглянулись. Купцы явно не были готовы к такому вопросу. Симо замялся, будто не знал, что сказать.

— Мы… не располагаем точной информацией, — пробормотал он, покосившись на сына. — Нам сообщили лишь о смене владельца и необходимости переподписать договор аренды.

Я прищурился. Это была стандартная отговорка. Если кто-то покупает или арендует землю, они обычно выясняют все подробности, чтобы не упустить ни одного важного момента, особенно когда речь идёт о таких крупных участках. Но Симо явно что-то знал.

Кропоткин, словно почувствовав моё недовольство, вмешался.

— Не располагаете информацией? — Его голос прозвучал резче, чем обычно. — Серьёзно? Ведь вам нужно будет заключить новый договор на добычу, и, как бизнесмены, вы должны были узнать, кто станет новым владельцем и на каких условиях.

Сийтонен старший снова переглянулся с сыном, и Микко заговорил первым:

— Это еще не точная информация, мы пока что не видели бумаг и располагаем только слухами…

— Ну так говорите то, что знаете! — требовал майор.

Сийтонены переглянулись с Бергом, и тот кивнул им, разрешая говорить.

— Нам действительно стало известно, что сделка была заключена на… очень выгодных для покупателя условиях, — вздохнул Микко. — Земли продают намного дешевле реальной рыночной стоимости.

В комнате повисло молчание. Значит, я не ошибался в подозрениях. Если земли действительно проданы за бесценок, значит, сделка имеет под собой скрытый смысл. Я увидел, как майор Кропоткин нахмурился, сжимая пальцы на краю стола. Он, как и я, наверняка не мог понять, почему Павловичи решили расстаться с таким ценным имуществом. Это было нелогично.

Анна Петровна Яковлева, наш магический лекарь, первой высказала предположение.

— Возможно, это произошло из-за долгов? Иногда знатные семьи вынуждены продавать имущество в счёт уплаты карточных или других обременений…

Я задумался над её словами. Да, такая возможность существовала, но Катерина казалась ещё более удивлённой. Девушка пересела ближе ко мне и наклонилась к моему уху:

— Я бы наверняка знала, будь у отца или Павла такие долги, —

сказала она, скрестив руки на груди. Её лицо оставалось спокойным, но я видел, что это известие её задело. — Более того, такие сделки обычно готовятся месяцами. Переговоры, оценка, проверки… И вся моя семья была бы в курсе, даже мы с Викторией. Нет, думаю, это было срочное решение. Что-то случилось. Что-то важное. Но сейчас, с учетом моего статуса, мне будет очень сложно выяснить, что именно…

Я решил не углубляться в семейные дела при всех, но в голове уже начала складываться картина, которая могла объяснить произошедшее. У меня было сильное подозрение, что за продажей этих земель скрывалось нечто большее, чем просто финансовые проблемы.

«Павловичи точно вступили в сговор с Юрьевскими», — не отпускала меня мысль. Я мог бы поклясться, что эта сделка была частью более крупного плана. Слишком уж удачное совпадение. Передача земель, которые приносили стабильный доход, могла быть платой за помощь или союз. Юрьевские, по всей видимости, были одними из ключевых заговорщиков. Но сможем ли мы доказать это здесь, на месте?

Тем временем Кропоткин вернулся к более насущным вопросам. Я понял, что он ничего не знал о том, что скрывается за этой сделкой, и ему нужно было сосредоточиться на нашей задаче — изучить ситуацию с «белой хворью» и выяснить, связана ли она с аномалиями.

— Нам нужно посетить все места, где были замечены следы «белой хвори», — сказал майор, переключая внимание на текущие задачи. — Мы не можем игнорировать эту угрозу, если она действительно существует.

— Но как мы попадём на эти земли, если они сейчас находятся в процессе перерегистрации? — спросил Ногтев, всё ещё размышляя о сложившейся ситуации. — По закону мы обязаны предупредить о проверке. Но как мы согласуем ордер, если не знаем, кто точно владеет территорией на данный момент?

Кропоткин нахмурился.

— Здесь вы правы, — признал он. — Значит, направим уведомление обоим собственникам. Попросим Выборг сделать сразу две бумажки. На Романовых и на Юрьевских.

Так-то оно так, но это займет время. То самое время, которое, быть может, было у нас, но его не было у рабочих. Если это и правда Искажения, то людей нужно оттуда эвакуировать, а затем лечить. И делать это срочно.

Я сжал челюсти. Закон, конечно, нужно уважать. Но мой опыт службы в Ордене говорил о том, что в ситуациях, где есть риск для жизни и здоровья, ждать разрешения необязательно.

— Обещаю, что выбью ордер в кратчайшие сроки, — сказал Кропоткин, вставая со стула, и посмотрел на Берга. — Иван Иванович, нам понадобится ваша помощь здесь, на месте.

Бургомистр кивнул.

— Конечно. Хотя должен предупредить, что их высочества крайне неохотно пускают к себе какие-либо государственные структуры, — осторожно произнёс он. — Без ордера Павловичи даже природоохранную службу неделю мурыжили. Вот, кстати, господа Сийтонены в уклонении не замечены — они, как добросовестные арендаторы, проходят все государственные проверки.