Бремя командира
Шрифт:
— Соберитесь, Львов, — шикнул на него Сумароков. — Вопрос серьезный, и я требую от вас собранности. Разумеется, если желаете и дальше работать моим помощником.
Лева быстро взял себя в руки.
— Прошу прощения, ваше высокоблагородие.
Заболоцкий рассеянно листал какой-то большой медицинский справочник.
— Я крайне редко ошибаюсь в своей диагностике, но для уверенности хочу видеть отчет из лаборатории. Острое отравление таллием — крайне опасно. Однако мы обнаружили яд вовремя и сейчас работаем над его нейтрализацией. У пациентки есть
Лева пробормотал что-то про волосы.
— Нет, господин Львов, волосы за одну ночь не выпадают, — приглашенный лекарь слегка улыбнулся, приятно удивленный его познаниями. — Это характерно для длительного и постепенного процесса. Здесь же отравление было острым. Не меньше двух граммов. Даже для мага это смертельная дозировка. Девушке очень повезло, что ее соседки по комнате так быстро отреагировали и попытались помочь.
Я сжал кулаки. Кто-то в нашем окружении оказался настолько жесток и изощрен, что решился на подобное. И он не останется безнаказанным.
— Катерина выкарабкается? — спросил я.
— Прогноз выживания хороший. Мы делаем все возможное, — отозвался Заболоцкий, — но нам понадобится время. Главное, что мы теперь знаем, с чем имеем дело.
Сумароков добавил:
— И это знание в корне меняет дело. На жизнь курсанта Спецкорпуса совершено покушение. Как только я доложу об этом ее превосходительству, будут введены меры для поиска виновного. У меня была возможность убедиться, что я могу вам доверять, Николаев. Но будьте готовы, что вам станут задавать вопросы.
— Разумеется, ваше высокоблагородие, — кивнул я. — Я могу как-нибудь помочь Романовой?
— Нет, ваша помощь пока никому не требуется. Копите эфир.
Сумароков принялся снимать с меня показания и записывал данные в журнал. Тем временем Лева воспользовался случаем, чтобы пообщаться с Заболоцким.
— Ваше благородие, таллий — это не тот материал, который лежит в свободном доступе, — сказал он, скрестив руки на груди. — Его нет ни в химических лабораториях, ни в учебных классах. К нему даже преподаватели не имеют легкого доступа. Курсантам тем более. Его вообще не должно быть с Спецкорпусе! Или я чего-то не знаю?
— Вы верно рассуждаете, господин Львов, — отозвался из-за ширмы Сумароков. — Таллия на территории Спецкорпуса быть не должно. Это чрезвычайная ситуация. Нужна полномасштабная проверка всех помещений, в особенности женской кордегардии.
Внезапно я поднял глаза на главного лекаря.
— Но если он настолько токсичен, то как отравитель с ним контактировал без рисков для себя? Полагаю, Катерину травили не в лабораторных условиях. Думаю, все сделали быстро и, быть может, даже за ужином или вечерним чаем. Может ли быть такое, что таллий попал и в организм отравителя?
Сумароков и Заболоцкий переглянулись.
— Это возможно, — сказал приглашенный медик. — Если у меня будут образцы крови, то, полагаю, я смогу определить вещество. Его невозможно так быстро вытравить из организма…
Я улыбнулся. Игра началась.
—
Глава 3
Мне все-таки позволили быстро навестить Катерину. Пришлось воспользоваться служебным положением — ведь я теперь был командиром своей группы. Хотя на самом деле это не давало мне никаких исключительных прав. Просто Сумароков отнесся к ситуации по-человечески.
— У вас пять минут, Николаев, — сказал он, открывая передо мной дверь. — Учитывая серьезность ситуации, говорить будете под присмотром.
— Разумеется. Благодарю вас.
Катерина лежала на больничной койке, и эта картина удручала гораздо сильнее, чем я ожидал. Бледная, с запавшими щеками и тёмными кругами под глазами, она выглядела куда слабее, чем та храбрая и уверенная в себе девушка, которую я знал. Но стоило ей увидеть меня, как в её глазах вспыхнул слабый огонек радости.
— Алексей… — её голос был слабым, почти хриплым, но она нашла в себе силы улыбнуться.
Я подошёл к кровати, стараясь не выдать своей тревоги за нее. Сумароков, стоявший неподалёку, наблюдал за мной, но не мешал. Он, как и Заболоцкий, понимал, что я хочу убедиться в безопасности Катерины не только как друг, но и как маг.
— Кати… — я присел на край её кровати, стараясь говорить мягко. — Как ты себя чувствуешь?
— Жить буду, — она снова попыталась улыбнуться, но даже эта попытка далась ей с трудом. — Хотя не сразу. Наверное…
Ее состояние мне не нравилось. Я провёл рукой над её телом, активируя магическую диагностику. Пульс эфира пронзил мои пальцы, тонкими нитями обхватывая ауру Катерины. Я всматривался, не найдётся ли в её энергетике что-то постороннее — следы энергии Искажений или искажающая магия, — но, к счастью, не нашёл ничего угрожающего. Я выдохнул с облегчением, хотя от этого легче не стало.
— Мне сказали, что тебя отравили, — начал я. — Расскажи, как всё произошло.
Катерина слегка повернулась набок, подняв руки, чтобы поправить простыню.
— Это случилось сразу после отбоя, — её голос дрожал, как будто она снова переживала тот момент. — Я привезла с собой конфеты — мои любимые вишни в шоколаде. Хранила их в шкафчике. Вчера так разнервничалась, а я всегда ем тонны сладкого, когда перенервничаю… В общем, я съела почти всю коробку. И вскоре после этого почувствовала себя плохо.
Она замолчала, будто собираясь с мыслями, а я склонил голову, не торопя ее.
— Сначала была слабая тошнота, — продолжила она, нахмурившись. — Я подумала, что просто переела, но потом… это стало хуже. Живот свело болью, голова начала кружиться. А потом меня трясло так сильно, что я не могла говорить… Алексей, я думала, что умру.
Она и правда испугалась. Я видел по ее глазам сейчас, что она уже попрощалась с жизнью. Я сжал руку Катерины в своих ладонях, стараясь передать ей хоть немного спокойствия и уверенности. Она не заслуживала такого. После всего, через что прошла.