Бремя секретов
Шрифт:
Мальчик на берегу перестал бросать камешки, взял с земли сумку и зашагал прочь. Я смотрела ему вслед.
И вдруг поняла, что это Юкио играл со мной много лет назад. Это обо мне он рассказывал, и девочка, с которой он гулял в парке в Токио, — это я. Мы были вместе, не подозревая, что у нас общий отец.
И Юкио всего этого не знал».
«Мама еще оставалась у своей кузины, когда однажды ночью — небо было ясное и светила луна — меня разбудил шорох в спальне отца. Должно быть, отец, словно мышь, пытался пролезть сквозь отверстие в глубине стенного шкафа.
Я
Тогда я прошла туда, где находилась спальня его родителей. Должен же кто-то быть дома. И там сквозь щели дощатого пола я увидела их.
В окно лился лунный свет, освещая всю комнату. Они были голые. Госпожа Такагаши сидела верхом на животе моего отца, упираясь коленями в татами. Они смотрели друг на друга. Отец медленно поглаживал ее соски, ее круглые груди. Она запрокинула голову, прикрыла глаза, слегка разомкнув губы. Отец приподнялся, перевернул ее на спину и накрыл своим телом. Он целовал ее лицо, рот, шею, грудь. Его рука вновь скользнула ей в промежность. „Не надо!“ — воскликнула она. Он овладел ею. Теперь стонал он, сильно напрягая бедра. Потом они лежали рядом на спине, и луна ярко их освещала.
Отец сказал:
— Жена вернется через два дня. Я больше не могу без тебя. Нужно найти место, где мы могли бы встречаться.
Госпожа Такагаши неуверенно ответила:
— Дай мне время подумать. Я запуталась.
— Подумать о чем? Запуталась в чем? Ты слишком серьезна! Никто никогда не узнает. Я приду завтра ночью. Юкио опять останется у моего коллеги из лаборатории. Он говорит, что наш сын очень сообразительный и умеет думать. Я горжусь им.
Отец исчез через отверстие в стене. Мгновение спустя я услышала плач госпожи Такагаши.
Когда я легла спать, было три часа утра.
В восемь я встала. В этот час уже нужно быть на заводе. Отец ушел в лабораторию. Я поспешила на работу.
Начальник бригады закричал:
— С какой стати ты позволяешь себе приходить так поздно? Подумай о солдатах, которые борются за свободу Азии, за наш народ, за тебя!
Он дал мне пощечину. Но я не чувствовала боли. Все казалось мелким и незначительным по сравнению с тем, что происходило в моей голове. Весь день у меня перед глазами стояла картина, увиденная ночью: мой отец и госпожа Такагаши.
Я легла рано, хотелось спать. Отец вошел ко мне в комнату и спросил:
— Что с тобой? Ты заболела?
Не глядя ему в лицо, я ответила:
— Нет. Просто устала после целого дня работы.
Он мягко сказал:
— Спи крепко.
Полночь. За стеной послышался шорох: так я и думала. Сна ни в одном глазу. Я проспала четыре часа. Скорей на чердак. Отец с госпожой Такагаши, одетые в летние кимоно, сидели за низким столиком и разговаривали. Отец поцеловал ее в шею, но она отодвинулась в сторону и сказала:
— Нет, не надо… прошу тебя. Сегодня мне нужно кое-что тебе сказать.
— Не будь такой серьезной! — ответил он, поглаживая ее бедра.
— Нет, все-таки будь серьезным!
Она чуть не плакала.
—
— Неужели ты не понимаешь! — воскликнула она. — Я хотела только одного: чтобы у нас была семья, дети. Но ты неожиданно женился на другой женщине. Ты сказал, что должен угодить родителям и разведешься с ней после их смерти. Теперь у тебя от нее ребенок, а я живу с мужем и Юкио. Я не брошу свою семью, и ты не бросишь свою.
— Что? — удивился отец.
Она продолжила:
— В последние десять лет я жила спокойно, впервые в жизни. Без тебя.
— Что значит — без меня?
— Сначала я боялась жить с мужем, потому что думала, что люблю тебя. Я согласилась на этот брак только из-за Юкио. Муж так добр и внимателен ко мне, что теперь мне стыдно. Стыдно за то, что я делаю в его отсутствие. Он по-настоящему любит Юкио.
— Но ведь Юкио — мой сын. Не забывай об этом, — сказал отец.
— Ты не имеешь права говорить так, — оборвала она. — Мой муж сделал то, от чего ты отказался. Ты не захотел жениться на мне из-за своих родителей, не захотел признать Юкио законным сыном, потому что думал, будто мне нужны только твои деньги. Мы ни разу не встречались в людном месте. Ты не познакомил меня ни со своими родителями, ни с друзьями. Даже до свадьбы ты приходил ко мне, а не я к тебе, а потом ночью возвращался в свою пустую квартиру. Ты боялся, что соседские сплетни дойдут до ушей твоих родителей. А мне хотелось гулять с тобой, ходить в кино, ужинать в ресторане. Когда я тебя встретила, мне было только шестнадцать лет.
— Тогда почему же ты снова согласилась переспать со мной? И тебе было хорошо. Ты хотела этого не меньше, чем я. В тебе столько страсти, и один я могу ее пробудить.
— Возможно, это так. Тем не менее сейчас мне очень плохо. Я думаю о муже. Он меня любит. С тобой все кончено.
Она зарыдала. Отец сказал:
— Твой муж любит тебя, потому что не знает, что Юкио — мой сын. Если бы он узнал правду, то больше не смог бы тебя любить.
— Это зависит от тебя. Если ты расскажешь правду, то сделаешь несчастными всех: свою жену, моего мужа, Юкио, Юкико, даже родственников. У моего мужа доброе сердце. Юкио любит его. Оставь нас в покое! Муж скоро вернется из Маньчжурии.
— Это тоже зависит от меня, — сказал он тихо.
— Что значит „тоже“?
— Это я устроил так, чтобы твоего мужа отправили в Маньчжурию вместо меня.
— Как ты мог пойти на такое? Почему ты сам не поехал туда? Почему не подумал о Юкио? Ему нужен его отец.
— Не забывай, что я отец обоих — Юкио и Юкико. К тому же мне не хотелось погибать на войне. Завербовали всех, веря до сих пор в возможность победы. Но вопрос в том, примет ли Япония поражение или нет. Если нет, американцы нас полностью уничтожат. Отправиться в Маньчжурию или куда-то еще — значит умереть или стать заложником. Какая наивность! Даже Юкио понимает всю тупость армейских чиновников.