Бремя секретов
Шрифт:
Так я и поступила. Начальник в ярости сказал: «Вот почему мне с самого начала не хотелось принимать на работу сироту!» На следующее утро ко мне домой пришел священник из церковного приюта. Когда я призналась, что беременна, он был изумлен и спросил, кто отец ребенка. Я не ответила. «Кто бы ни был отцом, — сказал священник, — ребенок должен появиться на свет. Посоветуйся с госпожой Танакой, она найдет акушерку». Госпожа Танака помогала ему заботиться о детях и тогда была уже в возрасте. Священник ушел, напомнив мне, что в церковь я могу вернуться в любое время.
Настал новый
Он продолжал приходить «к нам» домой, навещая Юкио, который вскоре стал звать своего отца Одзисаном.
Когда Юкио исполнилось три года, мы переехали в маленький дом, который снял для нас его отец. Он хотел, чтобы его дети играли вместе. Он водил их в парк, расположенный между его домом и нашим. Но я никогда не гуляла с ними: господин Хорибе опасался, что меня заметят его соседи.
Кажется, дети подружились. «Мама, — говорил Юкио, — мне с ней очень нравится. Она добрая». Он не знал, как звали его подругу, ведь ни господин Хорибе, ни я никогда не произносили ее имени вслух. Мне не случалось разговаривать с Юкико, но, похоже, она была умной девочкой. Учила Юкио новым словам. У нее были очень ясные глаза.
Наша жизнь текла спокойно. Но я была в отчаянии. Я чувствовала, будто оторвана от всего остального мира. Господин Хорибе иногда приходил к нам с Юкио ужинать. Однако он не хотел показываться с нами на людях. Видя мои слезы, он говорил: «Что тебе нужно еще? У тебя есть дом, и ты не голодаешь. Юкио я уделяю больше внимания, чем иные отцы своим детям». Кроме Юкико, у Юкио не было друзей. Соседи запрещали своим детям играть с ним и злословили на мой счет: «Интересно, она любовница или проститутка?»
Юкио шел четвертый год, когда я решила пойти в церковь. Увидев нас, священник обрадовался. Я спросила, не могу ли поработать в приюте — готовить и шить детям одежду. Он сразу согласился. Пока я была занята на кухне или в саду, Юкио играл со своими ровесниками.
Вскоре я познакомилась в церкви с человеком, которого звали господин Такагаши. После работы он приходил помогать священнику. С удивлением я узнала, что он был фармацевтом из той же компании, что и господин Хорибе. Более того, со студенческих времен они были приятелями и коллегами. Когда господин Такагаши, ничего обо мне не зная, сделал мне предложение, я была удивлена. Он даже признался, что не может иметь детей. Священник говорил: «Соглашайся. Это благородный человек. Он принесет вам с Юкио счастье. Я уверен!»
А господин Хорибе сказал: «Значит, он хочет на тебе жениться? Пустые мечты. Я хорошо знаком с его родителями. К тому же он наследник старинного рода. Он слишком наивен». Но у господина Такагаши были серьезные намерения. После долгих раздумий я решила выйти за него замуж — прежде всего ради Юкио. Его богатые родители противились нашему браку, и господин Такагаши ушел из дома, устроившись на работу в филиал фармацевтической компании, который находился в Нагасаки. С нами он решил начать жизнь заново. Он не расспрашивал меня о прошлом и сразу после свадьбы усыновил Юкио. Господин Хорибе был недоволен. «Усыновленный или нет, — сердился он, — Юкио останется
В начале лета 1933 года мы с мужем и Юкио переехали в Нагасаки. Именно тогда Япония вышла из Лиги Наций.
Мы жили в небольшом поселке в долине Урагами. Снимали половину дома. На второй половине — хозяева, пожилая пара. Надо сказать, сначала это был один дом. Владельцы разделили его, чтобы сдавать. Обе половины зеркально симметричны. Дом стоял на самой окраине поселка.
Перед домом протекал ручей, который впадал в реку Урагами. Вдоль ручья, метров на двадцать по течению, росли плакучие ивы. На другом берегу бамбуковый лес. Место оказалось настолько спокойным, что можно было забыть обо всем, что происходило в целом мире.
Муж устраивал нам долгие прогулки. Вместе мы ездили на реку, к морю, за город. Смотрели достопримечательности Нагасаки. Хозяева говорили: «Какая дружная семья!»
По вечерам мы гуляли вдоль ручья. Юкио ловил светлячков. Мне вспоминался господин Хорибе. Как он играл с Юкио и Юкико. Я резко с ним порвала, выйдя замуж за его коллегу. Не знаю, было ли это хорошо для Юкио, но я больше не могла вести такую замкнутую жизнь. Я хотела, чтобы мой сын как можно скорее забыл про «Одзисана» и свою «подругу». В Токио я отдала в церковь все вещи, которые господин Хорибе купил для Юкио. Единственное, с чем я не смогла расстаться, — это хамагури, подаренное Юкико перед нашим отъездом. В Нагасаки я спрятала его в комод вместе с маминым дневником.
Муж любил Юкио. Знакомил его со своими коллегами и с соседями и говорил: «Это мой сын». Он никогда не произносил слова «приемный». Учил его химии и биологии, занимался с ним спортом. Со временем Юкио сильно привязался к своему новому отцу.
Муж никогда не упрекал меня в том, что я не слишком общительна. Коллег с работы приглашал в гости редко, за исключением господина Мацумото, который вместе с женой жил в нашем поселке. Детей у них не было. Муж любил играть с ним в шоги. Господин Мацумото был учтивым и сдержанным. В его присутствии я чувствовала себя свободно.
У меня не было подруг, но зато я познакомилась с госпожой Шимамурой, которая тоже жила в долине Урагами. Она была простой и приятной, от нее я научилась местным деревенским обычаям. В нашем квартале устраивались обязательные для всех женщин трудовые дни, и я тоже принимала в них участие. У госпожи Шимамуры было двое детей: сын и дочка по имени Тамако. Юкио с ней часто играл, они были ровесниками.
Вот так, в счастливой неспешности, текло время.
Моя жизнь в корне изменилась. В нее вошли мир и спокойствие. Я была окружена заботой и лаской мужа. Однако я боялась, что вскоре этому наступит конец.
Меня огорчали только неожиданные вопросы Юкио: он начинал расспрашивать про «Одзисана» и свою «подругу», с которой когда-то играл. В день, когда ему исполнилось семь лет, он вдруг понял, что это его настоящий отец и сестра. Я была поражена, но продолжать скрывать правду не имело смысла. И я все рассказала, взяв с Юкио обещание не говорить ни о чем его приемному отцу. «Забудь про них, — сказала я. — Теперь нас с ними ничего не связывает». С тех пор Юкио перестал задавать вопросы, но я знала, что он постоянно об этом думает, и чувствовала себя виноватой.