Бремя страстей

Джексон Лайза

– Ей хорошо, Ларри, ты слышишь? — визгливым голосом произнесла Мэри Бет.— Поехали, мама и папа ждут нас!

— Вы в этом уверены, леди?— настаивал мужчина.

— Уверена.

— Поехали, Ларри.— Пальцы Мэри Бет нетерпеливо барабанили по потрепанному эк­земпляру библии, лежащей у нее на коленях.

— Что ж, доброго вам дня,— наконец сдался Ларри.

— Того же и вам.

— Да пребудет с вами Иисус! — Мэри Бет выдавила из себя ледяную улыбку.

— И с вами.

Машина с ревом унеслась прочь. Санни долго

глядела ей вслед, радуясь, что Чейз не связал себя с Мэри Бет. Они, кажется, встречались какое-то время, Мэри Бет даже пригласила его на ту роковую вечеринку у судьи Колдуэлла.

Мимо нее проехали еще несколько автомоби­лей, обдав тучами пыли, пока ни остановился этот самый фермер, крепко сбитый парень по име­ни Дейв. Санни сразу почувствовала располо­жение к нему, едва он раскрыл перед ней двер­цу кабины.

— Подвезти? — Белозубая улыбка сверкну­ла на его бронзовом от загара лице.

— Пожалуй, да.

—Что ж, садитесь. — Он обошел машину, помог ей усесться, подал палку.

Старый «фордик» модели 1966 года, как похвастался Дейв, загромыхал по дороге.

Дейв высадил ее почти возле самого дома Рекса Бьюкенена. Теперь она стояла у под­ножия холма и смотрела, как последние лучи заходящего солнца освещали причудливый фа­сад здания, расположенного на его вершине.

Она не была здесь много лет, с того дня, когда хоронили Энджи Бьюкенен…

Рекс Бьюкенен был один. Он допил стакан виски, налил второй и поднялся наверх. Поку­сывая губы, он топтался возле комнаты Энд­жи, не решаясь войти.

Иди же. Ты один. Чего ты боишься? Это же твой дом.

Рекс медленно раскрыл дверь и переступил порог комнаты. Сознание вины вновь нахлы­нуло на него, но он постарался не поддаваться этому чувству. Дена поехала в город навестить Чейза и пройтись по магазинам. Ее не будет несколько часов. Она ничего не узнает.

Комната за семнадцать лет совершенно не изменилась. Он не допусгил бы этого. Хотя Дена и намекала, что из нее выйдет прекрасная гостиная, Рекс не послушал ее. Эта комната навеки принадлежит Энджи. Он с тоской взгля­нул на фотографию Лукреции с маленькой Эн­джи на коленях, затем поставил стакан на сто­лик возле кровати дочери и лег на шелковое покрывало. В комнате витал ее запах: по его приказанию в комнате регулярно распрыски­вали любимые духи Энджи. Дена, конечно, ни о чем не догадывалась.

Слезы навернулись на его глаза. Боже, как ему не хватает их обеих. Пальцы его теребили гонкие простыни, а перед глазами мелькали образы дочери и жены. Иногда эти образы сливались в один: голубые глаза, волнистые темно-каштановые волосы, пухлые губы. Даже сейчас, спустя столько лет, думая о Лукреции, он ощущал возбуждение, представляя на себе ее руки, легкие и нежные, ее влажные губы, ее груди. В его фантазиях она всегда представ­лялась ему и игривой, и чувственной — больше похожей на их дочь. В такие минуты он как бы заново переписывал историю своей жизни, придавая ей иной, чувственный оттенок. В его воображении Лукреция сама, первая стреми­лась к близости с ним. Он представил, как она извивается под ним, стонет от наслаждения…

Бедра его ритмично поднимались и опус­кались, кожа стала липкой от пота.

— Рекс! — Мягкий женский голос, привет­ливый и спокойный, нарушил тишину. Голос Лукреции?..— Рекс!

Опять она позвала его. Глаза Рекса широко раскрылись, он очнул­ся и осознал, где находится. Один. На кро­вати Энджи. Полупьяный, представляющий себя в объятиях Лукреции, женщины, которая вот уже много лет как мертва. Он стал не­уклюже слезать с кровати, задев коленкой ночной столик. Стакан полетел на пол и со звоном разбился. Выдержанное виски «Кен­тукки» расплескалось по стене, кровати, раз­лилось по полу.

Он стоял на коленях, все еще во власти наваждения: неужели Лукреция звала его?

— О Боже! — вздрогнул он, наконец заме­тив Санни, стоящую в дверях комнаты. Она располнела, волосы ее стали седыми, но эта женщина, как и прежде, обладала необъясни­мой способностью заглядывать в самые тем­ные уголки его души.

— Что ты здесь делаешь? — прошептал он в изумлении, все еще стоя на колгнях.

— Приехала повидать тебя.

— Зачем?

Она стояла на пороге с гордо поднятой головой.

— Я рассказала Кэссиди о Бадди — кто он такой и кем ей доводится.

— Зачем, Санни?— чуть ли не закричал Рекс, опершись рукой о пол. В ладонь его врезался осколок стекла, но Рекс даже не по­чувствовал боли. — Ты сошла с ума!

Темные, дерзкие глаза невозмутимо взира­ли на него.

— Из всех людей ты лучше других знаешь, насколько я в своем уме.

— Но ты же обещала…

— Твоя дочь вырвала у меня признание с помощью того, что ты уже сообщил ей. Теперь, я думаю, и Чейз узнает об этом.— Санни обреченно вздохнула.— От правды не убежишь, Рекс. Пришло время и нашим детям узнать ее.

— А Дена?.. — спросил он, наконец ощутив боль в порезанной ладони. На пол закапала кровь, смешиваясь с разлитым виски.

— Дена и так знала о наших отношениях.

— Но она не знает, что Уилли и есть Бад­ди.

— Не волнуйся, Рекс. Все будет в поряд­ке.— Оставив свою палку у двери, Санни ре­шительным шагом прошла в комнату и выну­ла какую-то салфетку из коробки на ночном столике. Взяв Рекса за руку, она осторожно промокнула рваную ранку, затем поднесла его ладонь к своим губам и поцеловала.— Ничего не бойся, Рекс,— сказала она тихим, спокой­ным голосом, и он действительно сразу ус­покоился. Санни с грустью посмотрела на раз­вороченное покрывало кровати, потом загля­нула в его глаза.— Все будет хорошо, Рекс. Но тебе придется помочь мне…