Бремя величия
Шрифт:
“Кажется таким нежным и хрупким, а рот набивает, словно медведь после зимней спячки…”
С этими мыслями, Мирра присела за столик к Рагне, в то время как четыре младшие сестры последовали ее примеру.
— Ты такой негодяй, после соревнования даже не подошел к нам поговорить, а ведь мы — чуть ли не единственные, кто болел за всеобщего нелюбимчика! Кстати, как ты сумел уплотнить ауру до двух крат?
Включив режим кокетства, Мирра схватила Рагне под локоток и прижалась грудью, однако тот быстро стряхнул ненужный балласт и продолжил насыщаться на неделю вперед. Юноша не собирался рассказывать никому о том, что будучи урожденным обладателем семикратно уплотненной ауры, можно с легкостью довести до того же уровня любую другую энергию, находящуюся в теле. К
Дело в том, что врожденные способности полностью определяли силу, и было практически невозможно преодолеть разрыв между порядками миров. Например, тот, кто на начальном этапе обладал десятью метрами неуплотненной ауры — то есть, величайшим талантом седьмого порядка, не мог ничего противопоставить середнячкам шестого, ибо они при рождении наделялись двукратно уплотненной аурой примерно такого же диапазона, не говоря уже о высших талантах с двадцатиметровым радиусом.
При развитии даже на малую ступень мастера получали одинаковую прибавку в десять процентов эффективности, а во время перехода к следующей стадии сила умножалась на два. Несложно подсчитать, насколько велик разрыв в способностях мастеров из миров разного порядка, и чем дальше они заходят на пути совершенствования, тем больше становится пропасть.
“Если сравнивать талантливейших, то мастер мира седьмого порядка на пике стадии Высвобождения(3) будет иметь обычную шестидесятиметровую ауру, в то время как урожденный шестого порядка — сто двадцать двукратно уплотненной, это в четыре раза больше… С моими тремя метрами изначальной ауры позорно даже упоминать о способностях к уплотнению в высших мирах…”
— Да хватит уже, ты не лопнешь?
Элин состроила недовольную рожицу из-за отсутствия внимания со стороны Рагне. Она привыкла к тому, что либо сама, либо кто-то из сестер управляет мужчинами при совместном общении, но что это такое? Грубиян вел себя, будто благородные дочери Алесфел и яйца выеденного не стоили.
— Хватит с ним любезничать, мы быстро найдем, кто бы смог помочь нам помимо этого невежи…
Высокомерная Вивьен резко встала, едва не опрокинув стул, и собиралась покинуть ресторанную залу, однако, не увидев на лице юноши никакой реакции, села обратно, надув губки.
“Им что-то нужно от меня…”
Очевидный вывод напрашивался сам по себе, вот только Рагне совершенно не интересовало решение чужих проблем. Всем своим видом он попытался показать это, однако девушки не собирались так просто сдаваться. Влив в с серебряное кольцо немного ауры, грудастая Иола закрыла глаза, после чего в радиусе пяти метров от столика образовался полупрозрачный купол, отдающий зеленью.
— Не хочу, чтобы кто нас подслушал… Знаю, что порядком уже тебе надоели, но можешь выслушать нашу историю?… Точнее историю великого дома Алесфе. Кхаа!…
Приглушенный тон Селены сменился громким кашлем, так как Рагне, не желающий разбираться с чужими проблемами запустил ей в рот ягодкой, которая украшала огромную тарелку с изрядно обглоданной тушей жареного поросенка. Но сестры проявили удивительную настойчивость, и, прикрыв ладошками рты, начали настолько быстро рассказывать печальную историю рода, будто от скорости повествования зависела их жизнь, ну или, по крайней мере, подступающий от интенсивного языкошевеления оргазм.
Глава 29: Великий дом
Дом Алесфел, известный на весь мир сильнейшими повелителями разума, считался одним из пяти главенствующих фракций мастеров. Восемнадцать поколений сменилось за всю историю древнего рода, а врожденный талант их потомков все не ослабевал. Это было одним из удивительных феноменов, который противоречил классическим трактам обновления крови, однако исследовать производительность Алесфел никто не решался, ибо чревато… Помимо огромной силы мастеров, благородный дом мог похвастать ремесленниками, добившимися потрясающих результатов в создании энергетических механизмов.
Но эту историю не стали бы рассказывать Рагне, если бы все было хорошо. Чуть больше семи лет назад, Эрай — сильнейшая группа мастеров разума в доме начала строительство башни. Члены группы были достаточно влиятельны, чтобы принимать решения без дозволения главы дома, которой на тот момент была мать надоедливых сестер. На самом деле, Эвелина Алесфел — так звали восемнадцатую главу, сама финансировала начинания Эрай, так как видела в них перспективу, но какую именно, ни Мирра, ни кто-либо из ее младших сестер не знал. Уже спустя три года, средний уровень силы мастеров вырос практически в два раза и дом Алесфел возглавил список сильнейших практиков мира Фаленар. Остальные дома обеспокоились таким резким скачком в развитии повелителей разума, однако сделать никто ничего не мог. Казалось бы, настало время процветания, вот только в одну пасмурную ночь, юных сестер разбудили крики за пределами особняка.
«Мы подошли к окну и увидели ужасное… Воины нашего дома убивали друг друга, но не как мастера, они вгрызались в головы тех, кто пытался защитить особняк, а затем поедали мозги…»
Слова Элин заинтересовали Рагне настолько, что он даже замедлил процесс поглощения жареной свинины. Как оказалось, ночью произошел переворот, организаторами которого были члены группы Эрай, которые превратили большую часть верноподданных Эвелины в бездумных животных, пожирающих ментальную ауру через мозг.
Глава дома своевременно переместила дочерей за пределы имения, в трущобы Воренфелла. Прежде чем отправиться обратно, Эвелина наказала наследницам ни за что не возвращаться в дом, если она не появится, но сестры не послушались, и тут же побежали к родовому имению. Около часа потребовалось девочкам, чтобы добраться до места, но когда они вернулись, то застали лишь обрушенные здания целого квартала, принадлежащего Алесфел. До сих пор девушки скрывались, так как за выживших членов рода объявили награду другие великие дома. Они хотели выведать способ увеличения силы, а после окончательно искоренить пугающую родословную, но никто кроме сестер из Алесфел больше замечен не был.
«Мы были слишком юны, чтобы знать о тайнах развития дома, однако это не остановило бы высокородных…»
Рассказ уместился в две минуты, сестры боялись, что Рагне, закончив обедать, встанет и уйдет по своим делам. Неизвестно, были то ментальные манипуляции, или женская интуиция, но юноша действительно собирался так поступить, тем не менее, когда ребрышки кабана уже практически лишились последнего мяса, девушки, наконец, высказали просьбу.
— Госпожа Ксерта хочет отправиться на руины той самой башни, она сообщила, что во время раскопок был обнаружен вход в катакомбы, однако ни войти в них, ни пробурить брешь в другом месте мастерам не удалось. Механизмы Алесфел слишком хорошо защищают это место и единственные, кто может обезвредить их — носители родословной нашего дома. Хоть она и просила никому не рассказывать, так как мы собираемся тайно пробраться на территорию подконтрольную великим домам, ты — другой… Мы с сестрами уверены, что ты не из этих мест, может даже, из другого мира… Противоестественный способ уплотнения ауры, навыки ближнего боя и стрельбы, находящиеся на высочайшем уровне… Ты явно не убьешь ради способа увеличения силы, к тому же он, скорее всего, подойдет лишь мастерам разума. Давай отправимся вместе, катакомбы наверняка скрывают сокровища, раз они так хорошо защищены…
“Значит им нужно пушечное мясо, чтобы проверить, удалось ли дезактивировать ловушки?…”
Жирные от поедания свинины губы медленно расползались в предвкушающей улыбке. Рагне не любил решать чужие проблемы, однако попытки использовать его, вызывали у юноши неподдельное желание растоптать все планы незадачливых кукловодов.
— Я не в восторге от вашей идеи, но при условии разделения всех найденных в катакомбах сокровищ пятьдесят на пятьдесят, между мной и вами…
— Идет!
Радостно воскликнув, Элин вскочила со стула, отчего ее круглые очочки чуть было не плюхнулись в соус, благо юноша поймал их в самый последний момент. Встав из-за стола, он притянул вспыхнувшее лицо девушки к своему, и, убирав прядь волос за ухо, надел очки на место.