БРЕНД. Повод для убийства

Орлова Лидия Витальевна

– Твоя «девичья» забывчивость просто поражает! – Рябинкин явно не поверил Марине и решил, что по каким-то своим причинам она не хочет признаться, что знала Ершова в те годы, когда его на самом деле мало кто знал.

– Но видишь ли, многие студенты подавали надежды, многие успешно начинали свою взрослую карьеру, но потом стремительно пропадали, уходили со сцены… С подиума, я хотела сказать… И не забывай, последнее время я видела Ершова только издалека, в безликой одежде дворника, у меня и в мыслях не было, что он может иметь какое-то отношение к моде! Только после его убийства я узнала, что он был фотомоделью, увидела его фотосессию в журнале «Повеса»… Кстати, это ты мне его подарил!

Марина оправдывалась,

хотя смысла в этом не было – она не обязана ни помнить всех, с кем сталкивалась в жизни и по работе, ни знать, как и почему сломалась чья-то судьба. Это была своеобразная защитная реакция человека, имеющего слишком широкий и разнообразный круг общения. Но Марина считала это своим главным недостатком, даже и в чисто профессиональном плане.

– Ну ладно, с тобой все ясно, – похоже, Сергей примирился с ситуацией или принял ее такой, какой она была. – Видишь ли, его убийство связывают с мощной рейдерской компанией, которую он выставил на деньги…

– Не поняла! Объясни.

Рябинкин вздохнул: вот так всегда – сначала торопят, а потом требуют подробностей, на которые тоже нужно время.

– Ну раз ты ничего не помнишь – или не хочешь помнить, – рассказываю. После возвращения из Италии или Франции – не суть важно, на Павла обратили внимание два деятеля, бывшие комсомольские функционеры, которые поспешно подбирали все, что в ходе реформ в тот момент оказалось бесхозным. Всякого рода собственность – предприятия, как успешные, так и дышащие на ладан, интеллектуальную собственность – в виде отдельных талантливых личностей, на даровании которых можно было со временем построить прибыльный бизнес. По большому счету мода их мало интересовала, хотя двух-трех молодых дизайнеров они решили раскручивать. Вложили деньги и в Ершова, он уже поработал за рубежом, таких шустрых у нас в то время практически больше не было. Оплатили первую коллекцию, подарили дорогую иномарку, которая должна была демонстрировать его успехи в бизнесе и поддерживать престиж. Устроили пышную презентацию в «Балчуге»… Открыли фирменный магазин – бутик, сама понимаешь. Только модели из коллекции Ершова никто и не собирался тиражировать, нужен был бренд, даже всего лишь лейбл, этикетка, которая могла бы украсить и поднять в цене завезенное из-за границы сейловское барахло…

– Об этом мне Ольга рассказывала, я знаю, – заметила Марина. Пока в этой истории для нее не было ничего нового.

– Я знаю продавщиц из ершовского бутика, – продолжал Рябинкин, – они ночами спарывали с привезенных из-за границы уцененных вещей старые этикетки и нашивали ершовские шикарные лейблы. Гладили все это дешевое барахло и развешивали на фирменные плечики… На упаковке там не экономили, все как в лучших домах – тончайшая «папиросная» бумага, лакированные пакеты – все честь по чести…

Теперь Марина вспомнила наконец эту историю. Она слышала о ней когда-то, но подобные вещи в те времена мало кого удивляли. Такое рассказывали и о других, теперь ставших популярными модельерах. А установить, где правда, а где ложь, было нелегко. Марина не доверяла слухам – многие были вызваны обычной человеческой завистью, и предпочитала судить о модельерах по их авторским коллекциям на публичных показах.

– Не понимаю, – заметила она, – ты хочешь сказать, что Ершов взбунтовался и ушел из своего замечательного бизнеса?

– Вот именно! – подтвердил Рябинкин. – Он бросил все и ушел в манекенщики, благо внешность у него оказалась вполне подходящей… Ему выставили счет, и он продал все, что имел: квартиру, дачу, машину, подаренную когда-то…

– Видимо, тогда он и ушел в дворники, – продолжила Марина. – Как известно, дворникам предоставляют бесплатное жилье. Теперь мне все ясно: он не сумел полностью погасить долг, за это его и убили…

– Не спеши с выводами, подруга, –

остановил ее Рябинкин. – Долгов, думаю, у него не было. На нем заработали во много крат больше, чем он заработал сам… Конечно, платили ему прилично, но только ради поддержания имиджа преуспевающего модельера… А убили его за то, что он обрушил на редкость прибыльный бизнес… С его уходом рухнул умело раскрученный бренд, его имя стали связывать с нечистоплотными махинациями, он скомпрометировал не только самого себя, но и тех, кто стоял за его спиной, кто им манипулировал… Этого ему простить не могли!

– Ну вот, кажется, мы с тобой раскрыли загадочное убийство дворника, – удовлетворенно заметила Марина, рассчитывая, что теперь она сможет наконец заняться своими делами.

– Ты меня все больше удивляешь! – воскликнул Рябинкин. – Ты даже не спрашиваешь, кто эти люди, что расправились с Павлом Ершовым, провернули одну из самых крупных афер в нашей моде…

– Я никогда не задаю лишних вопросов, – отозвалась Марина. – Как, впрочем, и ты, насколько я знаю…

– Но иногда вопросы задавать нужно, – Рябинкин говорил спокойно, хотя Марина видела, что он волнуется – совсем некстати и не по делу.

– Ты еще столкнешься с этими людьми, – продолжил он. – Я случайно узнал, что им приглянулся твой журнал…

– Это уже пугает! – Марина и в самом деле почувствовала тревогу и почему-то – совсем не к месту! – вспомнила об истеричном поведении Ольги Слуцкой. – Давай рассказывай, а то я обо всем узнаю последней…

– Собственно, я к тебе из-за этого и пришел. Был я тут на открытии одного бутика… Оказалось, он входит в этот прелестный холдинг, которым руководят бывшие хозяева Павла Ершова. Их имена, думаю, тебе известны – Эдик Говоров и Олег Костин…

– Кто? – переспросила Марина. – Говоров и Костин?

– Оказывается, ты их знаешь! – удивился – в который уже раз! – Сергей Рябинкин. – Ты что, с ними знакома?

– Нет, лично с ними я не знакома, – ответила Марина, – у нас тут заметка идет об открытии их бутика. Обувного, кажется…

– Вот-вот. И холдинг их называется «Эндшпиль», типичная рейдерская фирма. Враждебное поглощение для взаимного процветания! – Рябинкин говорил с издевкой, которую и не думал скрывать. – В ходе обычной в таких случаях тусовки я случайно услышал разговор Илоны Земской с Говоровым и Костиным. Кстати, не исключено, что она на них работает. Земская интересовалась тем, какие новые проекты они готовят, как она сказала: «Какие еще замечательные презентации нас ждут в ближайшее время». Ну, Говоров – человек осторожный, он отшутился, а Костин не удержался, похвастался – журнал, дескать, будут презентовать, но не сейчас, а ближе к весне. «Так скоро! – удивилась Земская. – Значит, купите что-то готовенькое…» «Я этого не говорил», – засмеялся Костин. Тут и Говоров потерял бдительность, захотелось и ему похвастаться – он и сказал: «Скоро и вы узнаете, чем пахнет воздух времени…» «Воздух времени»! Я подумал-подумал и понял, что это твой журнал они намерены прикупить, а может, как-нибудь иначе позаимствовать, другого журнала с таким названием у нас ведь нет… Похоже, Земская тоже все поняла, уходила она довольная…

– Значит, слухи пойдут, – заметила Марина. – Но может быть, ты не так все понял?

Марина еще на что-то надеялась. Хотя ее и удивляло некоторое равнодушие к делам редакции, которое в последнее время проявлял ее издатель. Когда она у него была последний раз? Неделю назад, если не больше.

Рябинкин не сразу ответил на заданный ему вопрос. Он еще раз мысленно «прокрутил» настороживший его разговор и после этого убежденно подтвердил:

– Нет, подруга, все именно так и было. Они имели в виду твой журнал. И Земская это тоже поняла. Как и я. Ближе к весне они презентуют «Воздух времени»… Собственно говоря, может, это и к лучшему…