БРЕНД. Повод для убийства
Шрифт:
А вот Суржиков, приехавший в редакцию за своим досье, как всегда, заморочил Марине голову длинными рассуждениями о том, насколько сложна жизнь современного журналиста. «Все ждут от тебя остроты и скандальности, никого не волнует ход твоих рассуждений, а тем более морально-нравственные аспекты проблем, – жаловался Михаил. – Всех интересует, как живут звезды и знаменитости, и нет никакого дела до судеб и взглядов обычных нормальных людей, которых в стране большинство…» Марина терпеливо слушала все, что он говорил, хотя в этом не было для нее ничего нового. Наконец, устав от его жалоб и сетований, Марина сказала:
– Я вас понимаю, Михаил… И хочу
– Правда? – удивленно отозвался Суржиков. – Вы не шутите, Марина Петровна?
В его словах чувствовалась заинтересованность и некое недоверие к тому, что такое возможно.
– Какие уж тут шутки, – ответила Марина. – Все очень серьезно. Надо же как-то стимулировать расследование его убийства.
– Вы меня заинтриговали, – сказал Суржиков с осторожностью, которая вообще-то не была ему свойственна. – Значит, мои материалы оказались вам чем-то полезными… И где вы опубликуете мой материал?
– Где? В своем журнале, разумеется, – ответила Марина. – Или вы думаете, я отдам такой текст своим конкурентам?
– Понятно…
– И вы еще сомневаетесь, писать вам или нет? – удивилась Марина.
– Да как сказать… Все это слишком неожиданно для меня…
– Понятно, – заключила Марина. – Все мы смелы на словах, а как доходит до дела…
Суржиков не обиделся, он согласился с ее выводом:
– Но ведь это опасно… Вы сами знаете…
– Опубликуем под псевдонимом… Никто никогда не узнает об авторе – я обещаю…
– В таком случае очень рискуете вы…
– Я знаю, что делаю…
– Я должен подумать.
Суржиков колебался, Марина знала почему. Его смущала анонимность публикации, ему отчаянно хотелось проявить себя смелым, бесстрашным – журналистов у нас убивают, как на войне. Хотя псевдоним – защита ненадежная, не бронежилет, не служба безопасности, при желании всегда можно узнать, кто скрывается за вымышленным именем.
– Я не могу и не хочу настаивать, и даже просить не буду, – сказала Марина. – Только вы, Михаил, можете решить, стоит ли вам писать этот материал… Мне он нужен, и я его все равно получу – даже и без вашего участия…
– Закажете кому-нибудь другому? – В словах Суржикова Марина почувствовала нотки ревности.
– Ну это уже мои проблемы, – сказала Марина, она не хотела излишне давить на Суржикова. – Подумайте и позвоните… В любом случае – если возьметесь писать и если откажетесь это делать… Не затягивайте с решением, у меня мало времени…
– Я понял, Марина Петровна, – согласился Суржиков, уходя. – Позвоню обязательно…
Марина и не ждала, что Суржиков сразу примет ее предложение. Он вообще может отказаться писать о Ершове, так как хорошо знает подоплеку событий и то, с кем ему придется иметь дело. Хорошо хоть, что статью об «Эндшпиле» для своего журнала он опубликовал под своим дежурным псевдонимом. Марина не стала бы просить его о помощи – он и так предоставил свои материалы, но ей нужен был хороший публицист, способный не только осмыслить происходящее, но и задеть за живое. А Суржиков это умел. При всем его бытовом занудстве, он обладал редкой способностью писать так, что читатель сразу же становился его союзником, готовым сопереживать герою – рыдать и смеяться вместе с ним. Сама Марина не умела работать с читательскими эмоциями, она стеснялась играть на их чувствах, была слишком сдержанной. Если Суржиков откажется, она напишет текст сама, но это будет совсем другой материал…
Она встала из-за
Марина решительно подошла к своему столу и набрала номер мобильного телефона Суржикова.
– Михаил, – сказала она, – забудьте о нашем разговоре…
– Как, Марина Петровна? – удивился Суржиков, который находился где-то в пути, потому что слышно его было плохо. – А я собирался дать вам согласие…
– Нет, Михаил, риск действительно слишком велик… Если с вами что-то случится, я никогда себе этого не прощу!
– Еще чего… Позвольте мне самому решать, Марина Петровна. – В словах Суржикова чувствовалось и элементарное упрямство, и детская готовность играть в опасные игры, и решимость профессионала, стремящегося получить лихую дозу адреналина за то, что он умеет делать лучше других.
– Не будем препираться, – заявил он, почувствовав свое преимущество. – Завтра к вечеру я передам вам этот текст… Кстати, Марина Петровна, почему вы решили, что подвергаете риску только меня? Вы сами рискуете куда больше!
– Я уже говорила вам – это мои проблемы… – ответила Марина. – И все-таки подумайте еще, Михаил, я ни на чем не настаиваю…
– Подумал, Марина Петровна, – ответил Сужиков. – Не так часто мне предлагают написать о том, что я на самом деле думаю… До завтра.
Он отключил трубку, словно боялся продолжать разговор. Поставил точку там, где хотел.
«Ладно, пусть пишет, – решила Марина. – Может быть, все мои страхи напрасны и преждевременны, и ни мне, ни Суржикову бояться нечего…» Марина успокаивала себя, но все же не была уверена в том, что поступает правильно, заказывая рискованную статью Суржикову. «Но почему я считаю для себя долгом чести разоблачить негодяев, а Суржикову отказываю в этом праве?» – Она продолжала думать об этом, хотя уже пора было заняться другими делами.
Глава 49
Марина и предположить не могла, что за какие-нибудь два дня они справятся со всей этой работой. Материалы были написаны, отредактированы, снабжены иллюстрациями и отправлены в редакции, с которыми удалось договориться – и с помощью Азарова, в том числе. Опубликовать заметки о Павле Ершове должны были на следующей неделе, но чуть раньше – в выходные дни – первая информация должна была появиться в интернетовских сводках новостей и на сайтах моды. Аврал закончился, оставалось только ждать.
Редакция спокойно занималась текущим номером, посвященном стилю жизни современных успешных горожан. Редакторы ходили на презентации, показы новых коллекций, словом, жизнь вернулась в спокойное привычное русло – хотя бы на эти несколько дней.
Игорь куда-то в очередной раз исчез. Звонить-то он звонил, но у Марины не появлялся. И к себе не звал, Марина, правда, и не напрашивалась в гости. Понимала – занят, значит, работа срочная, и, судя по тому, что он о ней ничего не говорит, связана она с какой-то тайной, о которой Марине знать не полагается. Такое уже случалось в их отношениях. Раньше Марина очень нервничала, обижалась, даже ревновала. Однажды она приехала к Игорю без предупреждения – ключи от его квартиры у нее, конечно, были. Игорь разволновался, бросился собирать со стола какие-то бумаги, записи, распечатки… Он был очень расстроен и объяснил ей – ситуация-то была дурацкая! – он разрабатывает план некой PR-компании, о которой ей, Марине, рассказывать не имеет права.