Брестские ворота
Шрифт:
Когда официант удалился, Седлецкий сам наполнил из лафитничка рюмки, после чего офицеры, не чокаясь, выпили водку, причём полковник не удержался и, по-простецки взяв огурец за хвостик, с наслаждением схрумкал. Затем, ограничившись пока только такой закуской, перешёл к делу:
– Признаться, сейчас меня больше всего интересует, как наши люди отнеслись к последним событиям, – полковник посмотрел на Седлецкого.
– По разному… – капитан отрезал себе кусочек отбивной и, тщательно прожевав, обстоятельно пояснил: – Одни считают, что последует крушение большевистской власти, эти откровенно радуются,
– Думаю, вы правы, капитан… – после некоторого раздумья согласился с Седлецким Шемиот-Полочанский и тоже взялся за отбивную.
По окончании непродолжительного обеда полковник вышел на улицу и почти сразу сел в удачно подвернувшееся такси. Старенький «ситроен», отчаянно дребезжа, довольно быстро доставил Шемиот-Полочанского в Нейи, и полковник, отпустив машину, вошёл в парадный подъезд.
Через пару минут он уже поднимался на третий этаж по неожиданно темноватой лестнице. Здесь имелся и лифт, но полковник им не воспользовался, потому что каждый раз, когда за ним захлопывалась решётка подъёмника, он испытывал странный дискомфорт.
Поднявшись на нужную площадку и отыскав на полированной филёнке латунный ромбик с выдавленной на нём цифрой «8», полковник решительно надавил белую кнопку электрического звонка, ответившего ему заливистой трелью.
Дверь открыл сам хозяин. Увидев Шемиот-Полочанского, он откровенно обрадовался и, воскликнув:
– А-а, господин полковник, ждём, ждём… – сразу сообщил: – Госпожа Васильчикова с племянником уже здесь.
Собственно, встреча с этим молодым человеком и была целью поездки полковника в Нейи. Как только ему стало известно, что родной племянник Васильчиковой, оставшийся в России вместе с не успевшей уехать матерью, сумев стать там лётчиком, сразу перелетел к немцам, он понял, что с этим молодым человеком стоит поговорить.
Князь проводил полковника в гостиную, заставленную старинной мебелью, а после церемонии встречи подвёл Шемиот-Полочаеского к одетому в серую тройку мужчине (было заметно, что штатский костюм ему непривычен) и сказал:
– Вот, прошу любить и жаловать, наш герой!
Полковник знал, что усилиями ведомства Жеребкова [41] и благодаря ручательству генерала фон Лампе пребывавшему в Берлине племянника Васильчиковой удалось выцарапать в Париж, и сейчас с интересом рассматривал стоявшего перед ним бывшего советского офицера.
41
При немцах занимавшееся делами русских эмигрантов.
– Скажите, господин поручик… – начал Шемиот-Полочанский и сразу осведомился: – Вы позволите себя так называть?
– Конечно, – молодой человек согласно кивнул и улыбнулся.
– Так вот… – Шемиот-Полочанский снова выдержал паузу. – У нас тут ходят слухи, что ваши лётчики массово перелетают к немцам. Это так?
– Я затрудняюсь
Ответ понравился Шемиот-Полочанскому. Он значил, что молодой человек говорит не кому-то в угоду, а выражает своё мнение, и похоже, беседа с ним могла быть интересной. Больше всего полковнику хотелось выяснить, каковы настроения русских лётчиков, но, к сожалению, продолжить разговор не удалось.
Князь, которому, судя по всему, самому не терпелось расспросить полковника, всё-таки не выдержал и, подойдя к собеседникам, умоляюще замахал руками.
– Знаю, знаю… – заворковал он, картинно грассируя. – Если вас не отвлечь, вы не отойдёте от молодого человека ни на шаг. Но, поверьте, мне очень надо с вами переговорить!
– Я слушаю вас… – полковник учтиво поклонился Сергею и отошёл с хозяином в сторону.
– Знаете, я хотел спросить, – князь доверительно взял Шемиот-Полочанского под локоток. – По-вашему, как скоро немцы возьмут Москву?
– Ну, если всё так пойдёт и дальше, думаю, в ближайшее время.
– Дай-то бог! – вздохнул князь и тут же обеспокоенно поинтересовался: – А что, может случиться задержка?
– Всякое может быть, – как бы в раздумье, несколько растягивая слова, ответил полковник.
– Нет, нет, не говорите так! – замахал руками хозяин. – Я убеждён: в самое ближайшее время мы все триумфально вернёмся в Москву, домой…
Шемиот-Полочанский по роду своих занятий весьма хорошо осведомлённый о чемоданных настроениях, охвативших большинство эмиграции, усмехнулся:
– Это, дорогой князь, зависит от того, что решат немцы.
– А я считаю, что как только они закончат войну, они наведут там настоящий порядок, и вот тогда мы… – князь сделал многозначительную паузу и заключил: – Воспользуемся благами немецкой власти, а потом и сами возьмёмся за руль.
В интонациях хозяина легко угадывалось желание убедить самого себя, что всё именно так и будет, но они же заставили полковника скептически скривиться.
– Боюсь, немцы не особо в нас нуждаются. Они, дорогой князь, по-моему, имеют свой интерес…
– Ну, конечно, интерес у них есть! – согласился хозяин и тут же горячо принялся убеждать полковника: – Но вы же знаете, у большевиков нет никакой культуры! Там нет по-настоящему образованных людей и потому им без нас не обойтись.
– Да-да, мой дорогой князь, – охотно поддакнул хозяину Шемиот-Полочанский. – Тут вы совершенно правы. В какой-то мере немцам придётся считаться с местным населением, и тут мы можем оказать им определённую помощь…
Полковник недоговаривал. Он знал совершенно точно, что все попытки заправил эмиграции предложить немцам свои услуги, провалились, а значит, надежда князя на особое положение в Москве и даже на возврат утраченного напрасна…
Сжимая рукоятки «максима», Федька Медведь остервенело жал на гашетку и бил так, что лежавший справа Яшка Соломин едва успевал подавать ленту. Пулемёт трясло, и поднятая вертикально стойка с целиком, установленным на тысячу метров, прыгала в такт выстрелам.