Брестский мир: Ловушка Ленина для кайзеровской Германии
Шрифт:
Политические иллюзии русской Ставки были навеяны почти столетием существования панславистской доктрины. Надо заметить, что долгое время панславизм имел главным образом либеральное и даже революционное содержание и потому не пользовался благосклонностью русской монархии. Отношение царского двора к этой доктрине всегда оставалось более, чем сдержанным. Однако с началом Первой мировой войны самодержавие решило осторожно использовать это идейное оружие из арсенала своих внутренних противников, благо те объявили «единение с властью до конца войны». Эта трансформация панславизма совершилась, впрочем, не в одночасье, но здесь нет возможности подробно рассмотреть эволюцию данной доктрины.
Применительно к реалиям Первой мировой войны иллюзия панславизма означала,
Более реальные надежды могли быть связаны с использованием национальных доктрин самих славянских народов. В ту пору среди них были популярными идеи образования федеративных славянских государств — Югославии и Чехословакии. Они и осуществились по итогам Первой мировой войны. Однако Российская империя ни разу не высказала своего официального отношения к этим доктринам.
От проявления симпатий к России славян Австро-Венгрии удерживало знание о том, что все местные славянские языки, кроме русского (т.е. польский и украинский; последний официально именовался даже не языком, а лишь «малороссийским наречием»), находились в Российской империи под фактическим запретом. Славянские области Австро-Венгрии обладали той или иной степенью автономии, и их жители могли сравнивать своё положение с унитарным централизованным устройством Российской империи. Словом, Российская империя в отношении к «своим» славянам ничем не отличалась в лучшую сторону от Австрийской империи, и народам последней это было хорошо известно.
Однако в пределах, допускаемых необходимостью сохранения единства собственной империи, русская монархия делала многое, чтобы привлечь на свою сторону западных и южных славян. Так, благосклонное отношение к югославской и чехословацкой национальным идеям проявилось в создании соответствующих частей в составе Русской армии.
Формирование чешских национальных дружин из эмигрантов, живших в России, началось ещё в конце 1914 г. Военные действия, в ходе которых в русский плен попало немало военнослужащих чешской и словацкой национальностей, предоставили широкий контингент для вербовки добровольцев. Но на фронт 1-я Чехословацкая бригада (под командованием русского полковника А.П. Троянова) попала уже только после Февральской революции 1917 г. Её полки назывались по именам прославленных деятелей чешской истории: св. Вацлава (позднее — Яна Гуса), короля Иржи из Подебрад и Яна Жижки. Интересно, что в её первом бою 19 июня (2 июля) 1917 г. под Зборовом ей с другой стороны противостояла тоже главным образом чешская по своему составу 19-я пехотная дивизия австрийской армии.
Ещё более примечательно то, что в этом бою с обеих сторон приняли участие два будущих руководителя социалистической Чехословакии — солдат Клемент Готвальд (с австрийской) и командир роты Людвиг Свобода (с русской). Готвальд недолгое время спустя после этого боя перебежал на русскую сторону и вскоре стал большевиком, а вот судьба Л. Свободы складывалась иначе. Он вместе с Чехословацким корпусом оказался в Белом движении, а в Советскую Россию попал снова только осенью 1939 г., будучи задержан чекистами на бывшей польской территории, где с группой таких же офицеров бывшей чехословацкой армии пытался развернуть подпольное сопротивление гитлеровской оккупации…
В конце 1917 г. чехословацкие части в России насчитывали более 50 тысяч человек и были развёрнуты в корпус. Однако активные боевые действия на Восточном фронте к тому моменту уже завершились. Чехословацкий корпус в 1918 г. принял активное участие в Гражданской войне на стороне Белого движения.
1 (14) сентября 1916 г.
Особняком стоял польский вопрос. Польша была разделена между тремя государствами — Россией, Австрией и Германией. 1 (14) августа 1914 г. Николай II огласил декларацию, где обещал воссоединение Польши после войны. Однако об её государственной независимости ничего не говорилось.
С первых дней войны обе стороны стремились привлечь к себе симпатии поляков. Великий князь Николай Николаевич, направляя наши войска в печальный поход в Восточную Пруссию, одновременно пытался зажечь поляков воззванием, напоминавшим об их победе над тевтонами под Грюнвальдом в 1410 г…. Но вскоре Польша оказалась полностью оккупирована войсками Центральных держав. Однако и после этого поляки в Русской армии долго продолжали оставаться в составе тех соединений, в которые они были призваны в начале войны.
Австрийские власти уже в августе 1914 г. сформировали два польских легиона — в Западной Галиции и отдельно в Кракове. В этой затее им активно помогал лидер «Польской партии социалистичной» (ППС) Юзеф Пилсудский. Однако в первых же боях эти части понесли серьёзные потери, причём легион, набранный в Галиции, просто исчез как боевая сила, после чего и краковский легион был расформирован.
23 октября (5 ноября) 1916 г. оба кайзера — германский Вильгельм II и австрийский Франц-Иосиф I — выступили с совместной декларацией, в которой провозгласили создание независимого Королевства Польского в российской части Польши. Ничего не было сказано о включении в его состав польских земель, находившихся под властью Германии и Австрии. Как бы ответом на эту декларацию в приказе Николая II по армии и флоту от 12 (25) декабря 1916 г. прозвучало «создание свободной Польши из всех её ныне разрозненных областей». Однако эпитет «свободной» допускал разные трактовки.
Временное правительство России 16 (29) марта 1917 г. провозгласило, что его целью является создание «независимого Польского государства, образованного из всех земель, населённых в большинстве польским народом». Формирование польских национальных частей в Русской армии ускорилось. В конце лета 1917 г. был развёрнут 1-й польский корпус. К концу 1917 г. он включал три полнокровные дивизии. Тогда же был сформирован 2-й корпус.
Формирование войсковых частей марионеточного Королевства Польского, временно управляемого «регенцийной радой», назначенной оккупантами, происходило значительно более медленными темпами. До конца 1918 г. в этой армии под командованием Владислава Сикорского насчитывалось всего 5 тысяч человек!
Наиболее успешно шло создание польской национальной армии под знамёнами союзников на Западном фронте. К окончанию военных действий на нём (в конце 1918 г.) т.н. «голубая армия» (названная так по цвету формы), составленная из поляков, живших в разных странах мира (главным образом в США), под командованием Юзефа Галлера, насчитывала более 80 тысяч солдат. С 1919 г. она приняла активное участие в событиях польско-русской войны.
Русская элита привычно воспринимала украинцев как малорусов, в том числе и живших в австрийской Галиции и Угорской (Закарпатской) Руси, т.е. в Западной Украине. Последних обычно называли русинами. Большинство русин в начале XX века действительно продолжали отождествлять себя с русскими. Однако в это время, при поддержке австрийских властей, среди них усиленно формировалось новое, украинское самосознание.