Бриг «Меркурий»
Шрифт:
Щепа полетела на головы моряков, и свинцовые шарики со стуком запрыгали по палубе.
— Не видели гороху, ребята? Давай, давай! — веселым голосом крикнул Скарятин замявшимся на секунду матросам. — Так, хорошо! — Он проверил прицел пушек. — Первая!
И кормовые орудия брига дали первые выстрелы по туркам. На душе стало веселее, когда загремели свои пушки и над палубой поплыл свой пороховой дым. Скарятин ударил брандскугелем [19] , который завяз в сетке у бушприта турка и задымил. Турки кучей кинулись тушить.
19
Брандскугель —
— Не любишь? — засмеялся лейтенант. — Вторая! И картечь ударила по толпе.
— Хорошо, Скарятин! — крикнул Казарский и предостерегающе обернулся к рулевому: — Максимыч!
Могучий турецкий корабль покатился вправо, открывая свой высокий и длинный борт, зияющий десятками жадно отверстых пушечных портов. Вот несколько секунд — и загремит всесокрушающий продольный залп, вдоль брига, круша и сметая все на своем пути, от кормы до носа.
Но Максимыч, нахмурившись, уже крутил штурвал.
Раздался такой гром, что, казалось, море отхлынуло от бортов брига. Молнии побежали вдоль турецкого корабля, он весь окутался багрово-серым дымом, но «Меркурий» уже переменил галс [20] , отклоняясь к северу. Масса металла с могучим шумом прошла мимо и шумно ухнула в море, изрыв его белопенными всплесками. «Меркурий» также дал картечный залп всем бортом по палубе турка, и пока неповоротливая громада вражеского корабля ложилась на другой галс, легкий бриг быстро уходил из зоны огня, терпя только от погонных орудий.
20
Галс — направление движения (курс) судна относительно ветра: правый галс — ветер дует с правого борта, левый галс — ветер дует с левого борта.
В течение получаса «Меркурий» маневрировал, уклоняясь от губительного огня мощной вражеской артиллерии. Но около трех часов дня туркам с их значительным преимуществом в ходе удалось загнать бриг между двумя кораблями. Загремели бортовые залпы девяноста пушек. Оба корабля, бриг, море на большом пространстве окутал едкий пороховой дым.
Непрерывный грохот и треск стоял на палубе брига, молнии выстрелов то и дело пронизывали медленно расплывающиеся дымные облака.
Турки стреляли картечью, брандскугелями, книпелями [21] , в клочья рвущими такелаж [22] и разбивающими рангоут.
21
Книпель — два ядра, соединенных цепью.
22
Такелаж — общее наименование всех снастей на корабле.
Бриг, отстреливаясь обоими бортами и терпя жестокие удары, качался и вздрагивал так, что шатались мачты. Скарятин и Новосельский мужественно и хладнокровно командовали бортовою артиллерией. Прокофьев и Притупов следили за повреждениями. Вместе с группой матросов во главе с Васютиным они поспевали повсюду, заменяя порванные паруса, сплескивая или заменяя обрывки такелажа. на ходу чиня повреждения в рангоуте. Корабли сближались настолько, что команда открыла ружейный огонь, и Христофор со своим ружьем не отставал от других. Дым разъедал глаза, облаками ходил по палубе, заваленной обломками, залитой кровью.
Над всем этим хаосом царил звонкий голос Казарского, в рупор отдающего приказания. Острые глаза Максимыча, казалось, легко пронизывали заволакивавшие море тучи дыма, и поворотливый, легкий бриг, как ловкий фехтовальщик, маневрировал и вертелся в дыму и пламени, отражая и нанося удары направо и налево. Несмотря на жестокий огонь вражеской артиллерии и значительные разрушения, «Меркурий» все же не имел повреждений, смертельных для судна.
Вдруг сквозь густые серые облака на расстоянии пистолетного выстрела вынырнул бушприт стодесятипушечного корабля. Морской ветер, разрывая серый дым. клочьями уносил его между изорванных, но могучих парусов турка.
Хорошо можно было различить закопченные, яростные лица турецких матросов, грозивших ружьями, топорами, саблями.
— Сдавайся, спускай паруса! — кричали по-русски с корабля капудан-паши.
В ответ матросы на «Меркурии» открыли беглый огонь из ружей. Скарятин, сердитый и чумазый, как трубочист, ударил по туркам бортовым залпом. Спасаясь от губительного огня, турки повалились на палубу.
Корабль стал разворачиваться, готовясь дать ответный залп всем бортом. Второй турок занимал такую же позицию.
Казарский щекой ловил ветер, определял его направление и силу. Он посмотрел на Максимыча. Сивые волосы рулевого слиплись от алой крови, заливавшей ему лоб. Казарский шагнул к нему, но Максимыч сердито сдвинул брови и сверкнул глазами.
— Левый галсом! — прохрипел он и завертел штурвал.
Казарский отвернулся, поднял рупор и отдал команду. Бриг, принимая посвежевший ветер обрывками парусов, круто уклонился влево. Почти в ту же секунду, почти одновременно загремела залпы обоих турецких кораблей, но между ними вместо русского брига было пустое пространство, и с треском и громом большей частью снарядов, предназначенных для русских, турки угодили друг в друга. Только ничтожная часть сокрушительных залпов краем задела корму брига. Яростные вопли и неистовая брань турок повисли над тучей порохового дыма, клубящейся над морем, и им отвечало веселое «ура» русских моряков.
Бриг вырвался из сплошного дыма на чистое пространство, под голубое небо, под горячее солнце. Сверху, с мачт, еще валились обломки, трещали, не выдерживая напора ветра, изорванные ядрами паруса. В носовой части судна клубами валил дым. Вражеский брандс-кугель застрял между госпицами [23] , и пламя разгоралось с треском. На палубе раздавались стоны раненых. В дыму и пламени, борясь с огнем и исправляя повреждения, бешено работали восстановительные команды Прокофьева и Притупова.
23
Госпицы — деревянные детали в носовой части судна.
Казарский, опрокинутый на палубу движением воздуха от близко пролетевшего ядра (пробившего палубу в трех шагах от него), медленно поднялся на ноги, оглушенный и контуженный, стирая кровь с израненного щепой лица. Он обвел взглядом судно. Все было в боевом порядке. Офицеры брига и большая часть команды были невредимы и делали свое дело с хладнокровием и быстротою.
Казарский глянул на Максимыча. Старик стоял, припав к штурвалу всем телом, уронив голову на колесо. Руки его разжались, колесо поспешно завертелось само но себе. Максимыч медленно соскользнул вниз, пятная кровью белые, вылощенные доски палубы.