Бригантина, 66
Шрифт:
Поскольку «Калипсо» — корабль для подводных исследований, наша экскурсия должна включать и его подводную часть, которую калипсяне знают так же хорошо, как надводную. Надевайте свой акваланг и спустимся по колодцу. Мы еще не покинули корабль, а уже вошли в воду. Уровень воды в колодце совпадает с ватерлинией судна. Опускаемся по трапу еще на два с половиной метра, открываем люк в днище и уходим в голубую морскую толщу. Паря в пространстве под кораблем, смотрим по направлению к корме и видим два бронзовых винта, рули, нижние ступеньки водолазного трапа. По обе стороны от нас на изгибе корпуса — кили остойчивости. А вот, словно
Теперь плывем к странному сооружению в носовой части. Вперед на два с половиной метра выдается металлический водорез. В нем есть окошки. А внутри на матрасе лежит человек и разговаривает по телефону. Это любимое место калипсян — кабина для подводных наблюдений. Из нее можно подсмотреть, как впереди резвятся киты и дельфины. Когда корабль идет среди неизведанных рифов, наблюдатель внимательно всматривается в толщу воды и сообщает по телефону на мостик, каких препятствий надо остерегаться.
Вернемся через колодец на корабль, снимем акваланг и примем душ в общей душевой, в носовой части судна. По соседству расположены пекарня и лаборатория морской биологии. Клинообразный отсек в самой передней части, форпик, занят под склад, здесь хранят краску. Моряки непрестанно драят и красят судно, борясь с коррозией, которую вызывает соль.
Под палубой, в жарком, лоснящемся нефтью машинном отделении, два сверкающих дизеля просунули гребные валы сквозь обшивку в море. Здесь же стоят три мощных электрогенератора. Для гражданских судов такого размера — водоизмещение 360 тонн — «Калипсо» потребляет очень много электроэнергии. На главном распределительном щите в машинном отделении множество циферблатов и тумблеров. Ближе к носу расположены механическая и столярная мастерские, фотолаборатория с кондиционированием воздуха. Даже цветную пленку проявляют на борту.
На баке под палубой удобные двухместные каюты для команды. Рядом холодная кладовка для провианта, места для хранения лагерного и альпинистского снаряжения, а также сувениров вроде метровых створок тридакны — моллюска «людоеда» — или добытых со дна моря древних сосудов.
Поднимемся по трапам на шлюпочную палубу над дежурным помещением подводных пловцов. Над доской красного дерева с бронзовыми буквами КАЛИПСО — ТУЛОН развевается трехцветный французский флаг. Тут стоят желтое «акулоубежище» и два плоскодонных катера с алюминиевым корпусом, с воздушными ящиками для непотопляемости. Осадка катера с пятнадцатью человеками на борту всего двадцать сантиметров. Катера заменяют спасательные шлюпки, служат водолазными ботами.
На ослепительно белом корабле выделяются два красочных пятна: флаг и зеленая эмблема на трубе — изображение нимфы Калипсо, которая плывет наперегонки с дельфином. Труба фальшивая. Для выхлопа есть отверстие в борту над ватерлинией. А в трубе — каюта радиста. Перед ней — надстройка, «мозговой центр» «Калипсо». На мостике все внутри окрашено в черный цвет, чтобы не утомлялись глаза рулевого. Когда он стоит за штурвалом, перед ним находится гирокомпас, справа и слева — машинный телеграф» справа, под тубусом, — экран радара, позади слева — авторулевой. За спиной две ступеньки ведут вниз в штурманскую рубку.
В обычной штурманской рубке есть радиостанция, стоит стол, на котором сложены карты, висит полка с лоциями
Каюта капитана Су рядом со штурманской рубкой, так что он в случае чего может немедленно выйти на мостик. Трап ведет в каюту Кусто внизу.
Выше надстройки — флаговая палуба. Здесь нактоуз магнитного компаса, репитер гирокомпаса, рундук с флагами, рекомпрессионная камера для аквалангистов. Выше всех подняты наблюдательный мостик во всю ширину судна и антенна радиолокатора. На флаговой палубе хорошо подвесить свою койку в жаркую тропическую ночь. Лежишь так мягко, удобно, и наблюдательный мостик качается на фоне Южного Креста, а вращающаяся антенна радара словно пытается схватить Сириус.
Глава шестая
НА КОРАБЛЕ,
ЗАТОНУВШЕМ ДО НАШЕЙ ЭРЫ
Летом 1952 года Кусто и Дюма в каюте на «Калипсо» совещались с приземистым седым человеком — профессором Фернаном Бенуа, известным археологом, который раскапывал древнегреческие развалины, относящиеся к шестому веку до нашей эры. Судно шло из Тулона в сторону Марселя с новым увлекательным заданием: подводная археология.
Дюма нашел на карте остров Гран-Конглуэ.
— Профессор, — говорил он. — Мы идем к точке, где как будто лежит на дне древний корабль. Мне рассказал о нем один любитель подводных трофеев, которого мы лечили от кессонной болезни. Бедняге отняли пальцы на ногах, но жизнь спасли. И в благодарность за спасение он поделился со мной своими «подводными секретами». Меня особенно заинтересовало то, что он рассказал про Гран-Конглуэ. Будто там, на глубине около тридцати метров, есть природная арка. Если плыть от арки на запад, найдешь скалу, где водится множество омаров.
Дюма продолжал:
— Я спросил его, далеко ли от арки до омаров. Он ответил: «Как доплывешь до груды старых сосудов на дне, так прямо над ними и смотри».
Дюма взмахнул карандашом.
— Понимаете, профессор, «сосуды» — это амфоры. — (Он-то не знал, какая это ценность для археологов.) — Но если на дне лежит много амфор, под ними почти наверное погребено древнее судно.
В амфорах из обожженной глины в древности хранили воду, оливковое масло, вино, зерно, железную и медную РУДУ, семена — все, что можно было налить или насыпать через горлышко шириной в двенадцать-тринадцать сантиметров. Древние греки и римляне нагружали суда от киля до палубы и выше восьмигаллонными амфорами.