Бриллианты и ржавчина

Silin Mirigold

– Не хочу, чтобы такое очаровательно личико было испорчено, - сказал он тогда.

Однако изувечить другие части моего тела он не побрезговал.

Он резал мои ноги, живот, грудь, шею, даже поливал мои руки кислотой, и теперь на них остались отвратительные раны от химических ожогов.

Но я все еще верю. Прошло, скорее всего, только несколько суток. Хотя я вырубалась несколько раз, но понятия не имела, на какой промежуток времени, мне все равно казалось, что прошло не так уж и много.

Это было больно. Очень больно.

Откуда

взялась эта боль? Я старалась не думать о ней, я пыталась убежать из ее плена, но она всегда оставалась со мной. Кажется, внутри меня могло что-то разорваться. Но лучше бы разорвали меня всю, чем я снова буду терпеть это. Подобно бедствию, подобно бездомному, ты накормишь её, и она останется. На мне столько грязи. Она все еще липнет ко мне.

Я не хочу это. Лучше разорвите меня.

Кажется, внутри осталось что-то, оставленное без присмотра…

Эта боль… нет. Она не одна. Боль не приходит одна. Их всего множество – этих болей… Они привлекут твое внимание, они запятнают тебя, они возненавидят тебя, они завладеют тобой… держите меня, спасите меня, пока они спят…

Пока они спят…

========== Глава 24. “Побег из Шоушенка” ==========

POV Селестия.

Кроули отложил нож и, взяв свой стакан, оценивающим взглядом посмотрел на меня. Демон отпил виски и снова взял оружие, но бокал на место не ставил. Кажется, он постоянно ходит с этим стаканом, а алкоголь в нем не заканчивается. Наверное, это что-то типа своеобразной фишки, как у героев фильмов и мультфильмов. Будь Кроули человеком, рак печени ему точно был бы обеспечен. Или что еще…

Я посмотрела на свою руку – теперь ран на ней было еще больше. Вся в крови, вряд ли на коже можно было бы найти хотя бы сантиметр целой, не изрезанной и не пораженной ожогами. Кажется, рука онемела от боли, но зато я ничего не чувствовала. Что ж, пусть это будет моим блаженным онемением.

Несколько лет назад, когда еще жила с мамой, я часто натыкалась на сведения о Второй мировой войне. Особенно много было упоминаний и едва ли не подробных рассказов о концлагерях и пытках, которым подвергали солдат, как правило, русских. Всех тех, кто проживал и был гражданином СССР. Я смотрела, читала и видела перед глазами, как эти солдаты, измученные и израненные, не сдаются, не ломаются, зная, как много жизней зависит от них, от каждого из них, зная, что дома их ждут – но, увы, вряд ли дождутся. Как сильны были эти люди, насколько железной были воля и дух их. Пожалуй, это была вторая причина (или даже первая), из-за которой я не ломалась, не позволяла окружающим людям унизить меня. Тогда все мои проблемы казались просто короткими тонкими нитками, которые сплелись в один, наверное, такой же маленький клубок.

Ведь ты не сдашься, да, Селестия? Ни в коем случае. Ты столько терпела оскорблений и душевных мучений, что теперь твой дух должен быть совершенно не сломим. И плевать, насколько больно телу – ведь если воля нерушима, то и тело будет таким же. Тебе нужно просто взять себя в руки и забыть про боль, и продолжать

верить. Он сказал тебе верить в него. И ты будешь верить. У тебя просто не остается выбора.

– Пора внести разнообразие в наши игры, тебе так не кажется, лапуля? – Кроули взял какой-то длинный тонкий предмет, напоминающий шприц.

Демон подошел ко мне, поднес шприц к лицу…

Я не помню, что тогда случилось и что я чувствовала. Было только ощущение стекающей из глаза по щеке и переносице густой крови. Я потеряла сознание, а когда очнулась, не понимала, сколько времени прошло. Потому что солнца в том подвале не было видно, часы на его стенах стояли, а я просто больше ничего не видела.

Кажется, тогда Кроули потерял интерес к своей «игрушке». Во всяком случае, сюда он больше не приходил. Только иногда появлялись его демоны, чтобы проверить, живо ли еще это тело.

Порой, я сама начинала сомневаться в этом. Нельзя было что-то вспомнить, невозможно было различить, сон все это или явь. Хотелось закричать, но крик оставался где-то глубоко внутри, словно что-то сдерживало его. А боль была всегда, и наяву, и во сне, которые я не могла опознать.

Просто была одна.

POV Люцифер.

Винчестеры едва не выбили дверь. Они втащили в особняк чье-то тело, Сэм держал его за ноги, а Дин – за руки. Охотники подобрались к дивану и бросили тело на него.

Видимо, это был один из демонов Кроули, потому как парни стянули мешок с его головы и, посадив, посмотрели на меня.

Через пару секунд демон очнулся, и лицо его показало такое удивление, как если бы какой-нибудь смертный человек столкнулся лицом к лицу со своим Творцом. Да уж, неудачное сравнение…

– Создатель! – выдохнул он.

– Он самый, паскуда, - раздраженно ответил я. – Где Кроули прячет девчонку?

– Я не могу этого сказать, Создатель, - он опустил голову, глядя на меня исподлобья.

– Тогда тебе, может быть, помочь? – произнес я, и в моей руке появился меч архангела.

Впрочем, это не помогло. Скорее всего, этот демон действительно не знал о местонахождении Селестии – в конце концов, я могу сломить волю любого существа, а демоны не так уж и сильны духом.

Винчестеры были в шоке от того арсенала пыток, который я им продемонстрировал. Конечно, они вряд ли захотели оказаться на месте сего моего порождения.

– Где ее искать? – тихо спросил Сэм.

– Как видишь, я пока не знаю, - ответил я.

– Зато я знаю!

Этот голос… этот голос я узнаю среди миллионов других, даже если мне сотрут память, что в принципе невозможно.

Я с большим трудом смог обернуться. И вот он стоит передо мной, живой, улыбающийся – такой же, как и в день его, как оказалось, лживой смерти. Только куртку сменил на черную.

Дин и Сэм были в таком же шоке, как и я. У обоих Винчестеров челюсти едва не доставали до пола.

– Гавриил?.. – слова давались мне нелегко.

– Собственной персоной, Люси! – брат лукаво сощурился.