Бриллианты вечны
Шрифт:
Он прочел уже четверть книги, когда почувствовал, что уши стало закладывать. В это время самолет начал пятиминутный спуск к западному побережью Ирландии.
Появились надписи: «Застегните ремни» и «Не курите».
На обед подали бифштекс и шампанское, стакан горячего кофе с ирландским виски и толстым слоем сливок сверху. Немного пробродив около магазинов, пассажиры снова заняли свои места в самолете. Последний взгляд на Европу, и они уже находились на высоте пяти тысяч метров и летели над Атлантикой. Бонд отлично выспался и проснулся только
Принесли завтрак, тот немыслимый ассортимент пищи, который ВОАС представляет, как «национальный английский». Стюардесса раздала пассажирам форму № 6063 Государственного казначейства США, в которой Бонд прочел:
«За укрытие любой вещи или преднамеренно ложные показания — штраф или тюремное заключение, или то и другое».
Бонд весело внес в декларацию сведения о личных вещах и подписал. Потом потянулись три долгих часа, в течение которых самолет висел между небом и землей, и только лучи яркого солнца скользили по стенам и давали ощущение движения.
Но, наконец, под ними показался Бостон, а потом отчетливо стал видел Нью-Йорк. Послышался вой воздушных тормозов, и самолет выпустил шасси. Нос самолета опустился и пронзительно завизжали покрышки при трении о посадочную полосу. Раздался рев двигателей, запущенных в обратную сторону для замедления движения самолета. Открылись металлические двери: они прибыли на место.
Глава 7. Шеди Трик
Таможенник, полный человек с темными пятнами пота под мышками на серой форме, лениво прошел от таможенного стола к месту, где со своими вещами стоял Бонд под буквой «Б».
Рядом под буквой «К» стояла Кейс. Девушка достала пачку сигарет «Парламент» и сунула сигарету в рот. Бонд услышал несколько нетерпеливых щелчков зажигалки и потом щелчок замка сумки, когда она убрала туда зажигалку. Бонд чувствовал, что она наблюдает за ним, и ему хотелось, чтобы ее фамилия начиналась на одну из последних букв алфавита, что-нибудь, вроде Заратустра, Захариас, Зорини… Тогда она не была бы так близко от него.
— Мистер Бонд?
— Да.
— Это ваша подпись?
— Да.
— У вас только личные вещи?
— Да, это все.
— О’кей, мистер Бонд.
Человек оторвал таможенную квитанцию и прицепил ее к чемодану. Он сделал то же самое с портфелем и подошел к сумке для гольфа.
— Во что вы стреляете, мистер Бонд?
У Бонда наступил мгновенный провал памяти.
— Это шары для гольфа…
— Конечно, — терпеливо согласился таможенник. — Но во что же вы все-таки бьете?
Бонд выругал себя за то, что забыл американские обозначения.
— О, я думаю, что попаду в середину «30».
— Никогда
Он прикрепил квитанцию к сумке всего в нескольких дюймах от самого богатого груза, который когда-либо был им пропущен.
— Желаю вам хорошо отдохнуть, мистер Бонд!
— Благодарю вас, — ответил Бонд.
Он подозвал носильщика и последовал за ним к последнему препятствию — инспектору около двери. Но там не было никакой задержки: инспектор нагнулся, посмотрел квитанции, снял их и махнул рукой, чтобы Бонд проходил.
— Мистер Бонд?
Это был высокий человек с продолговатым лицом, серыми волосами и глазами неопределенного цвета. На нем были надеты широкие темно-коричневые брюки и кофейного цвета рубашка.
— У меня для вас машина.
Он повернулся и направился к выходу под горячее утреннее солнце. Когда он повернулся, Бонд заметил квадратный выпуклый предмет в заднем кармане его брюк. У него явно была форма малокалиберного автоматического пистолета.
«Типичный пистолет марки Майка Хаммера», — подумал Бонд. Машина была черный «олдсмобиль»-седан.
Бонд не стал ждать, пока ему укажут, где его место, и сел на переднее сидение, предоставив человеку в коричневом расплачиваться с носильщиком. Когда они выехали из прерий Иделвайда и влились в поток движущегося по главной магистрали транспорта, Бонд почувствовал, что должен что-то сказать.
— Какая здесь погода?
Шофер не сводил глаз с дороги: спидометр перевалил за сто.
— Здесь довольно-таки жарко, — ответил он.
— В Лондоне было немногим более семидесяти пяти.
— Да?
— Какая сейчас программа действий? — спросил Бонд после небольшой паузы.
Шофер посмотрел в зеркальце и повел машину по осевой линии и на протяжении четверти мили был занят тем, что обгонял множество более медленно едущих машин, пока они не выехали на свободную полосу дороги. И тогда Бонд повторил свой вопрос:
— Я спрашиваю вас, какая программа?
Шофер быстро взглянул на него.
— Шеди хочет вас видеть.
— В самом деле? — сказал Бонд.
Он почувствовал раздражение к этим людям. Ему бы очень хотелось избавиться от них. Он не ожидал ничего хорошего. Но его работа заключалась в том, чтобы попытаться остаться в алмазной трубке и следовать по ней дальше. Любой признак неподчинения может вызвать недоверие. Он должен представлять из себя маленького человечка и должен сам привыкнуть к этой мысли.
Они поднялись в верхний Манхэттен и поехали вдоль реки. Затем пересекли город и поехали по Западной 46-й улице — Хаттон Гарден Нью-Йорка. Машина остановилась между магазином, торгующим ювелирными изделиями, и элегантной витриной другого магазина, обрамленной черным мрамором. Серебряная надпись над черным мраморным входом была настолько непонятно, что разобрать ее с того места, где находился Бонд, не было никакой возможности. Взглянув еще раз, он, наконец, разобрался. Надпись гласила: «Алмазный дом».