Брисингр
Шрифт:
— Что-нибудь случилось?
Эрагон спешился и торопливо объяснил, что ему необходимо срочно покинуть лагерь, но очень просил держать это в тайне от остальных варденов.
— Даже если наши, из Карвахолла, сочтут себя обиженными оттого, что я вроде как отказался с ними пообщаться, правды им все равно раскрывать нельзя. Ничего не говори даже Хорсту или Илейн. Пусть считают меня грубым и неблагодарным, но никто не должен знать о нашем с Насуадой плане. От этого зависит, возможно, судьба всех, кто восстал против Империи. Вы обещаете мне это?
— Конечно, Эрагон, мы никогда тебя не выдадим, — ответила Катрина, — можешь не
Тут Роран заявил, что он тоже уезжает.
— Куда?! — воскликнул Эрагон.
— Я только что получил новый приказ. Всего несколько минут назад. Мы намерены предпринять рейд по тылам неприятеля — постараемся разрушить систему снабжения его войск. Это значительно севернее наших собственных позиций.
Эрагон оглядел всех троих по очереди. Сперва Рорана, серьезного и решительного, уже внутренне готового к боевым схваткам; потом Катрину, сильно встревоженную, но очень старающуюся это скрыть; и, наконец, Сапфиру, из ноздрей которой уже выплескивались язычки пламени.
— Итак, мы все отправляемся в разные стороны, — заключил Эрагон, но так и не произнес вслух того, что буквально висело в воздухе: возможно, они уже никогда не увидят друг друга живыми.
Схватив Эрагона за плечи, Роран притянул его к себе и крепко обнял. Потом отпустил и посмотрел ему прямо в глаза:
— Береги спину, брат. Гальбаторикс не единственный, кто не прочь воткнуть тебе нож под ребра!
— Ты тоже будь поосторожнее. А если тебе встретится маг или колдун, лучше сразу беги от него прочь. Защитные чары, которыми я тебя окружил, на таком расстоянии долго не продержатся.
Катрина тоже обняла Эрагона и шепнула ему:
— Не задерживайся там слишком долго.
— Хорошо.
Потом Роран и Катрина подошли к Сапфире и погладили ее по длинной хищной морде. В ответ дракониха что-то пропела низким басом; этот звук исходил откуда-то из глубин гортани, так что вся ее грудь завибрировала.
«Помни, Роран, — сказала ему она, — главное, не допускать ошибок и не оставлять своих врагов в живых. А ты, Катрина, не мучайся тем, чего ты изменить не в силах. Это только усугубит твою печаль». И, шурша складками кожи и чешуей, Сапфира раскрыла крылья и обняла ими Рорана, Катрину и Эрагона, как бы спрятав их на несколько минут от всего мира.
Затем она убрала крылья за спину, Роран и Катрина отступили в сторону, а Эрагон взобрался в седло и помахал новобрачным рукой, чувствуя в горле колючий комок. Он все еще продолжал махать им, когда Сапфира взвилась высоко в поднебесье, и, стряхнув с ресниц слезы, чуть откинулся в седле, глядя в небесную синеву.
«Ну что. теперь подзаправимся на дорожку?» — спросила Сапфира. «Ага».
Сапфира взмыла еще выше, поднявшись на несколько сотен футов, а потом повернула к юго-западной части лагеря, где в воздух поднимались столбы дыма от нескольких очагов, на которых готовилась пища. Сильный порыв ветра качнул ее, когда она спланировала вниз, на свободный кусок земли между двумя длинными навесами, длиной по пятьдесят футов каждый. Все давно позавтракали, так что под навесами не было ни души, и Сапфира с громким шумом приземлилась прямо между ними.
Эрагон слез и поспешно пошел к очагам, где хлопотали повара. Сапфира двинулась следом. Здесь возилось множество людей: одни следили за огнем в очагах, другие разделывали мясо, третьи месили тесто и разбивали в него яйца, четвертые что-то варили в железных котелках и кастрюлях, пятые отскребали засохшие остатки пищи и копоть от горшков и сковородок. Здесь было неимоверное количество самой разнообразной работы, и вся она имела одну-единственную цель: накормить огромную армию варденов. Ни один из этих людей даже не взглянул в сторону Эрагона и Сапфиры, продолжая заниматься своим делом. Да и какой интерес представляли для них какой-то дракон и Всадник в сравнении с неимоверными потребностями того прожорливого чудовища с тысячами ртов, чей голод они всячески старались утолить?
Толстяк с черной, коротко подстриженной бородой, в которой мелькала заметная проседь, все же подбежал к Эрагону и Сапфире и поклонился им. Он был такого маленького роста, что вполне мог сойти за гнома.
— Меня зовут Куот Мерринсон. Чем могу служить? Если ты голоден, Губитель Шейдов, то у нас как раз хлеб испекся. — И он мотнул головой в сторону двойного ряда свежих караваев, разложенных на ближайшем столе.
— Спасибо, я с удовольствием возьму полхлеба, если можно, — сказал Эрагон. — Однако голоден вовсе не я. а Сапфира. Ей бы надо поесть, а у нас совсем нет времени, и поохотиться, как обычно, она не успеет.
Куот бросил взгляд на огромную дракониху и несколько побледнел:
— А сколько ей нужно? Я что хочу спросить: ты обычно сколько зараз съедаешь, Сапфира? Можно прямо сейчас предложить тебе шесть жареных воловьих боков, а еще шесть будут готовы минут через пятнадцать. Этого тебе хватит или?.. — Его кадык судорожно дернулся.
Сапфира издала тихий, журчащий звук, от которого Куот как-то странно икнул и отпрыгнул назад.
— Она предпочла бы живую дичь, если можно, — вежливо заметил Эрагон.
— Можно ли? — фальцетом переспросил Куот. — Да-да, конечно можно! — Он покивал, тиская край фартука грязными жирными руками. — Это очень даже легко устроить, Губитель Шейдов. Стало быть, и стол короля Оррина тогда не окажется нынче пустым.
«И еще бочонок меду», — добавила Сапфира, обращаясь к Эрагону.
У Куота чуть глаза из орбит не выскочили, когда Эрагон повторил вслух просьбу Сапфиры.
— Я… я боюсь, что гномы купили большую часть наших запасов м-м-меда. Осталось всего несколько бочонков, и они все предназначены для королевского стола. — И он весь затрясся, когда из ноздрей Сапфиры вырвались языки пламени в четыре фута длиной и выжгли перед ним всю траву. От устоявших обугленных стебельков потянулись вверх крутящиеся струйки дыма. — Х-х-хорошо, я… я сейчас принесу бочонок, прямо сейчас… С-с-следуйте за м-м-мной, я отведу вас к загону, и вы сможете выбрать любое животное, какое вам понравится.
Огибая костры, очаги и столы, обходя многочисленную армию поваров, Куот привел их к разгороженному на большие участки деревянному загону, где содержались свиньи, рогатый скот, гуси, козы, овцы, кролики и несколько диких оленей, которых отловили фуражиры, выбираясь за продовольствием в леса и поля близ лагеря варденов. Рядом с загоном располагались птичники, где было полно кур, уток, голубей, куропаток, перепелов и прочих пернатых. Их кудахтанье, чириканье и воркование создавали такую жуткую какофонию, что Эрагон даже скрипнул зубами от неудовольствия. Чтобы избежать опасности быть буквально раздавленным малоприятными мыслями и ощущениями пойманного в загон множества живых существ, он тут же закрыл свою душу для всех, кроме Сапфиры.