Брисингр

Паолини Кристофер

45. Урок генеалогии

На четвертый день после отлета из Фартхен Дура Сапфира с Эрагоном добрались до Эллесмеры.

Полуденное солнце ярко сияло в небесах, когда они увидели вдали первое эльфийское здание — узкую, какую-то всю перекрученную башенку с блестящими окнами. Башенка торчала меж трех высоченных сосен, словно и сама была одной из их мощных ветвей. Она даже корой была покрыта. Позади нее Эрагон разглядел поляны, словно разбросанные чьей-то небрежной рукой и явно указывавшие на наличие других строений этого волшебного города, сильно разросшегося во все стороны.

Когда Сапфира планировала над волнующейся зеленой поверхностью леса, намереваясь сесть, Эрагон попытался установить мысленную связь с Гилдерином Мудрым, который, будучи хранителем Белого Пламени Вандила, вот уже в течение двух с половиной тысячелетий оберегал Эллесмеру от всех врагов. Направив поток своих мыслей в сторону города, Эрагон произнес на древнем языке:

«Гилдерин-элда, можно нам пройти?»

И в ответ услышал в ушах его низкий и спокойный голос:

«Вы можете пройти, Эрагон, Губитель Шейдов, и Сапфира, Сверкающая Чешуя. Если вы пришли с миром, добро пожаловать в Эллесмеру».

«Благодарю тебя, Гилдерин-элда», — прогудела в ответ Сапфира.

Почти задевая лапами кроны темно-зеленых сосен, поднимавшихся над землей на добрых триста футов, она промчалась над лесным городом к склону горы, намереваясь приземлиться подальше от центра Эллесмеры. Сквозь кружево зарослей внизу мелькали силуэты живых домов-деревьев, разноцветные клумбы, журчащие ручьи, желтоватые беспламенные светильники, и Эрагон даже пару раз успел заметить похожее на бледную вспышку лицо эльфа, поднятое вверх.

Чуть покачивая крыльями, Сапфира пролетела над склоном горы и достигла Утесов Тельнаира, на тысячу футов вздымавшихся над волнующимся зеленым морем лесов и завершавшихся обнаженной белоснежной вершиной, отроги которой тянулись на лигу во все четыре стороны. Близ утесов Сапфира свернула и полетела на север вдоль хребта, лишь дважды взмахнув крыльями, чтобы сохранить скорость и высоту.

Наконец на краю утеса открылась поросшая травой поляна. На ней, окруженный деревьями, стоял скромный одноэтажный домик, выращенный из четырех разных сосен. Звенящий ручеек выбегал из заросшей мхами чащи к самому дому и, сверкнув под корнями одной из сосен, снова исчезал в глубинах Дю Вельденвардена. Перед домом, свернувшись клубком, лежал золотистый дракон Глаэдр, огромный, сверкающий, с клыками цвета слоновой кости и такой же толщины, как туловище Эрагона. Когти его были длиной с лезвие большой косы, а сложенные крылья казались мягкими, как самая лучшая замша. Могучий хвост Глаэдра в длину был с Сапфиру, один его глаз, обращенный в сторону прибывших, светился, точно Звездный Сапфир у гномов в Тронжхайме. Обрубок утраченной передней лапы Глаэдра был скрыт его массивным телом. Перед драконом стоял небольшой круглый стол и два стула. На одном из них, ближе к Глаэдру, сидел Оромис. Серебряные волосы эльфа сверкали на солнце, как полированная сталь.

Эрагон пригнулся к шее Сапфиры, когда она, резко замедлив полет, с шумом опустилась на зеленую лужайку, пробежала несколько шагов, на ходу складывая крылья, и наконец остановилась.

Едва шевеля затекшими пальцами, Эрагон развязал крепежные ремни, удерживавшие его ноги, и попытался, как всегда, слезть по правой передней лапе Сапфиры. Однако ноги у него подкосились, и он упал, успев, впрочем, вытянуть руки вперед и прикрыть лицо от удара. Он приземлился на четвереньки, точно кошка, но все же оцарапал щеку о скрытый в траве камень. Крякнув от боли и чувствуя, что тело совершенно его не слушается и онемело, точно у столетнего старца, Эрагон попытался встать и вдруг увидел перед собой чью-то руку.

Подняв глаза, он увидел, что над ним стоит Оромис и улыбается еле заметной улыбкой. На древнем языке Оромис произнес:

— Добро пожаловать снова в Эллесмеру, Эрагон-финиарель, и ты. Сапфира, Сверкающая Чешуя. Добро пожаловать, друзья мои!

Эрагон принял его руку, и Оромис без каких бы то ни было заметных усилий поднял его с земли. Сначала Эрагон не мог вымолвить в ответ ни слова: казалось, язык у него тоже онемел — ведь он молчал с тех пор, как они покинули Фартхен Дур, да и усталость сказывалась, притупляя мозги. Он коснулся губ двумя пальцами правой руки и заставил себя все же произнести старинное эльфийское приветствие:

— Пусть счастье и удача сопутствуют тебе, Оромис-элда. И прихотливым жестом изогнул руку, прижав ее затем к

груди, как это принято у эльфов.

— Пусть звезды всегда освещают твой путь, Эрагон, — откликнулся Оромис.

Затем Эрагон точно так же поздоровался с Глаэдром и, как всегда, стоило ему прикоснуться к мыслям дракона, ощутил некий восторженный ужас, сознавая собственное ничтожество.

Сапфира, однако, не стала приветствовать ни Оромиса, ни Глаэдра, а осталась там, где и села, и голова ее все больше клонилась к земле, пока она не уткнулась в нее носом. Плечи и ляжки драконихи дрожали крупной дрожью, словно в жестоком ознобе. В уголках разинутой пасти скопилась засохшая желтая пена. Раздвоенный язык безвольно свисал оттуда, вывалившись между клыков.

— Когда мы покинули Фартхен Дур, сильный ветер все время дул нам в лицо, — пояснил Эрагон, — и поэтому…

Он не договорил: Глаэдр, подняв огромную голову, развернулся всем телом и устремился к Сапфире, которая попрежнему словно не замечала его присутствия. Глаэдр наклонился к самой ее морде и дохнул на нее; в глубине его ноздрей полыхнуло пламя. И почти сразу Эрагона охватило чувство глубокого облегчения — он почувствовал, как тело Сапфиры вновь наливается силой, как у нее проходит озноб и крепнут лапы.

Пламя в ноздрях Глаэдра погасло; он выдохнул небольшой клуб дыма и мысленно сообщил Сапфире: «Я нынче утром летал на охоту, — и его гулкий голос еще долго звучал в ушах Эрагона. — То, что осталось от моей добычи, ты найдешь возле дерева с белой веткой на дальнем краю поляны. Ешь сколько захочешь».

Молчаливая благодарность Сапфиры была ощутима просто физически. Она с трудом встала и, волоча по земле хвост и прихрамывая, потопала к дереву, указанному Глаэдром. Там она устроилась поудобнее и принялась терзать тушу оленя.

— Пойдем, — сказал Оромис Эрагону и пригласил его к столу, где стоял поднос с едой — плошки с фруктами и орехами, полкруга сыра, каравай свежего хлеба. Рядом стоял графин с вином и два хрустальных бокала. Когда Эрагон уселся, Оромис спросил: — Не желаешь ли вина? По-моему, неплохо промыть горло после пыльной дороги.

— Да, пожалуйста, — ответил Эрагон.

Оромис изящным движением наполнил бокалы и один подал Эрагону. Затем сел и аккуратно расправил длинными тонкими пальцами складки своей белоснежной туники.