Британские коммандос
Шрифт:
Курсы, разработанные закаленными наставниками Ахнакэрри, обеспечивали все необходимое для того, чтобы люди осознали: если они не выдержат курс, у них вряд ли будет шанс выжить в боевых условиях. Начинали с элементарного: боев без оружия, дзюдо за три несложных урока и 15-мильных форсированных маршей в полном боевом снаряжении по пересеченной местности. Среди упражнений была Смертельная горка — переправа через реку без лодки: один человек плывет с веревкой или проволокой, обвязанной вокруг пояса один конец прикреплен к дереву на высоте 20 футов, другой привязан к дереву пониже на другом берегу. Готовились и к форсированию рек на судах. По восемь человек набивались в речное десантно-высадочное судно, известное как лодка «Гоутли», оружие складывалось на дне лодки. Гребцы сидели на деревянных перекладинах и, если над брезентовыми бортами появлялось что-нибудь кроме рук, наставники поливали их с берега пулеметным
Еще более серьезными были упражнения по высадке десанта при контакте с противником. Курсанты мчались по болоту, в котором, если они медлили, вязли ноги, и атаковали холм, ныряя на землю и стреляя в металлические мишени. Затем, соскальзывая и скатываясь, они с криком штурмовали «вражеские» позиции под пулеметным огнем, опять же боевыми патронами. Нередко случались ранения, иногда со смертельным исходом.
Со временем подготовка ужесточалась. По всему британскому побережью коммандос тренировались в высадке десанта и подрывных работах. С наступлением эры Маунтбеттена — Хейдена стало ясно, что инструкции поступают с самого верха: любой будущей операции коммандос должна предшествовать специальная подготовка. И наставники, прошедшие суровую боевую школу, придумывали для курсантов всевозможные ужасы. Эрни Чаппелл, все еще служивший в 1-м отряде коммандос, находился в самой гуще событий:
«Мы получали огромное удовольствие, и я думаю, что те, кто выдерживал курс, были людьми особой породы. Мы действительно наслаждались, ведь это был наш собственный выбор. Многие солдаты просто не годились для этого — те, кого учили обычным, а не диверсионным действиям. Для них марши были тяжелой повинностью, а для нас — приключением, отличным приключением. Нам внушали, что мы, возможно, лучшие войска в Европе, и мы в это верили. Вот почему мы стали коммандос. Нам это нравилось, мы этого хотели. Мы были воинственны и жаждали риска».
Следующая возможность проявить себя уже планировалась. Зимой 1941–1942 гг. подготовка Чаппелла приобрела определенное направление, и несложно было свести концы с концами и понять, что замышляется. Никто никогда не задавал уточняющих вопросов. Все просто хотели, чтобы что-нибудь произошло, и чувствовали, что намечается нечто грандиозное:
«Я уже приобрел навыки взрывных работ и научился самым забавным вещам: пробивать стены, чтобы переползать из помещения в помещение, взрывать дома, мосты, железнодорожные пути, телеграфные столбы — все, что имело отношение к коммуникациям. Однако неожиданно наше внимание сконцентрировали на верфях, и мы стали обследовать насосные станции, механизмы шлюзных ворот: учились, как открывать и закрывать их, где размещать заряды, чтобы нанести максимальный ущерб, и т. д. Мы также изучали разные способы разрушения доков и вывода из строя электрооборудования, распределительных щитов. Затем меня послали в местечко Бернитислэнд, на курсы повышенной сложности, где я встретился с разношерстной группой коммандос, очевидно, самых квалифицированных подрывников. Примерно две недели мы изучали оборудование верфей близ Эдинбурга, в Лейте (Leith) и Росайте (Rosyth). Мы разговаривали с рабочими, обследовали сооружения, прикидывали, где удобнее размещать заряды. Затем мы разбились на две группы; моя отправилась в Кардифф, другая в Саутгемптон. В Кардиффе мы практиковались, закладывая холостые заряды, и здорово наловчились».
Чаппелл и его товарищи готовились к неизвестному, хотя могли более-менее представить, в чем дело: они предполагали, что, вполне вероятно, отправятся во Францию, и их предположения оправдались. Маунтбеттена особенно интересовало разрушение верфей Атлантического побережья Франции. Во многих глубоководных портах и безопасных доках в устьях рек ремонтировались немецкие суда любых моделей. Одних баз подводных лодок было пять. Некоторые верфи были достаточно большими, чтобы обслуживать немецкие линкоры и эсминцы, атакующие морские конвои, связывающие Англию с Америкой. Один порт занимал особое место в новых планах Маунтбеттена: Сен-Назер в устье Луары, явно используемый немцами как сухой док и база их самого большого линкора «Тирпиц». Сен-Назеру и предстояло стать целью первого рейда. По словам Роналда Суэйна, идея рейда принадлежала двум офицерам коммандос, Биллу Притчарду и Бобу Монтгомери, который в 1940 году бежал в Англию именно через этот порт.
Офицеры представили свой план непосредственно Маунтбеттену, чья собственная команда уже разрабатывала аналогичный план. По стечению обстоятельств, Маунтбеттен тогда же получил рапорты о двух замечательных изобретениях итальянского военно-морского флота: человеко-торпедах, ведомых к цели экипажем из двух человек в дыхательных аппаратах, и, что казалось еще невероятнее, взрывающемся катере. Образец последнего был подобран британцами недалеко от Крита. Это было маленькое суденышко с мощным мотором, набитое 225 килограммами взрывчатки, которое доставлялось к месту милях в 50 от цели кораблем или даже сбрасывалось с самолета. Дальше единственный рулевой с головокружительной скоростью направлял катер к кораблю или верфи, заклинивал руль и дергал рычаг, выбрасывающий его в море вместе с надувным спасательным плотиком. Затем он пытался добраться до суши или, в худшем случае, сдавался союзным войскам.
Заинтересованный Маунтбеттен немедленно заказал британский прототип, однако идея взрывающегося судна неожиданно переросла в нечто более грандиозное, чем крохотный катер. А почему бы не судно побольше? Например, моторный торпедный катер. И Маунтбеттен сказал: «Почему бы не корабль… большой корабль, старый эсминец, например?» В результате родилась операция «Чернот» («Колесница»). На первый взгляд замысел казался невыполнимым, но потихоньку выкристаллизовался в конкретный проект.
Корабль, набитый взрывчаткой, заплывет в неприступный док Сен-Назера. Взрыватели поставят на определенную минуту, часов через десять после прибытия, таким образом, предоставив время подрывникам коммандос. За кораблем проследует флотилия маленьких судов с десантниками, которые затем выберутся на берег и заложат дюжину массивных зарядов. Общая задача — разрушить сухой док в Сен-Назере с помощью корабля и, кроме того, уничтожить насосную станцию, генераторную станцию и топливопроводы так, чтобы их невозможно было восстановить. В дополнение с катеров по шлюзным воротам выстрелят двумя торпедами со взрывателями замедленного действия, которые взорвутся примерно тогда же, когда и корабль.
Таков был план, и Маунтбеттен считал его замечательным. Как и говорил Зиглер, для Маунтбеттена чем невероятнее план, тем лучше. Начались поиски корабля, которому предстояло выступить в роли взрывающегося Троянского коня. Маунтбеттен бросил клич, и ему предоставили старый эсминец «Кэмпбелтаун», бывший американский «Бьюкенен». Чтобы замаскировать эсминец под немецкий торпедный катер, ему срезали трубы. Эрни Чаппелл был среди подрывников-добровольцев, набранных из всех отрядов коммандос. Подрывников должна была сопровождать штурмовая группа из отряда коммандос № 2. Всего в рейде участвовало 242 десантника. Как обычно, инструктаж перед рейдом прозвучал просто и недвусмысленно, хотя никто не преуменьшал опасностей. Аэрофотоснимки и масштабные макеты причала Сен-Назера и системы шлюзных ворот сухого дока давали статичное представление, несравнимое с реальностью. Примерно так: «Мы приближаемся отсюда… проникаем здесь… главный взрыватель будет поставлен на такое-то время… уходим отсюда… плывем домой. Просто». Теперь давайте взглянем на происходящее глазами Эрни Чаппелла, по меньшей мере до того момента, как он, будучи ранен, потерял сознание:
«После недели предварительных учений команда подрывников отправилась в Фалмут, где поднялась на борт судна «Принсесс Джулия Шарлотта». Нам сказали, что предстоит применить приобретенные навыки для разрушения французской верфи. Не уточнили, какой именно, но с того момента нас не отпускали с корабля и запретили всякие связи с берегом. Тренировки стали более направленными. Нас вывозили в Плимут и Девонпорт, и мы совершали учебные налеты на эти порты на рассвете. Администрацию портов не предупредили о нашем прибытии, поэтому в случае обнаружения нас ожидал враждебный прием. Действительно, некоторых наших парней поймали и посадили в гражданскую тюрьму, так что в этом отношении учебные налеты нельзя назвать успешными.
Затем нам показали взрывные устройства, предназначенные для рейда. Это были сложные устройства, созданные где-то в экспериментальном центре. Каждому члену команды поставили свою задачу. Мне предстояло соединить взрыватели главного заряда на вершине шлюзных ворот в пока неизвестном пункте назначения и взорвать их».
По словам Чаппелла, после технической подготовки их познакомили с экипажами судов военно-морского флота и самими судами, которые должны были доставить их через Бискайский залив к месту назначения. Коммандос были шокированы, и это самое слабое выражение. Вместо сверхпрочных десантных судов им предстояло совершить путешествие на шестнадцати катерах «Фэйрмайл» («Fairmile»), более известных как «Эврика» («Eurika)». Как заметил Эрни, это были всего лишь фанерные лодки, едва ли пригодные для намеченного рейда. Во-первых, им явно не хватало мощности, а, во-вторых, прямо на палубах были установлены дополнительные баки с горючим, что усугубляло опасность. Как объяснили десантникам, эти плавсредства являются обычными для данного района, поскольку используются в противолодочных операциях. Таким образом, даже будучи замеченными, они ни у кого не вызовут подозрений.