Британский качок
Шрифт:
— Здесь. Это мой первый семестр здесь. В этом колледже.
— Ясно. Тогда добро пожаловать.
У него зеленые глаза — мутно-зеленые, которые можно увидеть на старинной картине маслом, — и вблизи видно, что губа из-за пореза, очевидно, распухла. Синяк на его щеке — вся левая сторона лица — примерно четырех разных цветов. Фиолетовый, черный, желтый и коричневый.
Не мило.
Идеально!
— Так вот, я здесь новенькая и хотела спросить, не хочешь ли ты показать мне окрестности.
Парень моргает своими зелеными глазами.
— Сейчас? На улице темно.
Да,
Черт, от что… британец?
Этого не может быть.
Что бы парень из Великобритании делал на Среднем Западе Америки?
— Нет, не сейчас. Позже. Может быть, на свидании?
— Свидание? — Парень оглядывается по сторонам. — Ты приглашаешь меня на свидание?
Я киваю.
— Да.
— Ты что, barmy? Это что, шутка?
— Во-первых, я понятия не имею, что значит barmy. Но нет, это не шутка.
Его голос звучит необычно — совсем не как британский кокни [3] Элизы Дулиттл [4] . Больше похоже на британский «чай с королевой».
— Barmy означает… — Он ищет нужное слово. — Сумасшедший.
— Ты назвал меня сумасшедшей? — выпаливаю я, ненавидя тот факт, что спрашиваю, когда парень явно не говорил, что я чокнутая, он спрашивал. Большая разница.
— Ты пригласила меня на свидание, значит, так и есть.
3
Кокни — один из самых известных типов лондонского просторечия, назван по пренебрежительно-насмешливому прозвищу уроженцев Лондона из средних и низших слоев населения. В соответствии с поверьем, истинный кокни — это житель Лондона, родившийся в пределах слышимости звона колоколов церкви Сент-Мэри-ле-Боу.
4
Элиза Дулиттл, персонаж пьесы Бернарда Шоу, говорила на английском языке для бедняков. Профессор фонетики Генри Хиггинс взялся научить девушку языку аристократов, чтобы мисс Дулиттл по выговору не отличалась от представительниц высшего общества.
Ох, бедный парень! Неудивительно, что он назвал меня сумасшедшей; должно быть, ему интересно, почему я ни с того, ни с сего подхожу к нему и приглашаю на свидание, когда мы не обменялись более чем двумя фразами и самым дурацким приветствием, которое я могла придумать.
Привет.
Тьфу!
— Я действительно пригласила тебя на свидание. — Я колеблюсь. С трудом могу поверить, что стою здесь и делаю это. — Так каков твой ответ?
— Где твои напарники? Они должны быть где-то здесь.
Мои напарники?
— Ты имеешь в виду моих друзей?
— Да. — Он смотрит на меня так, как будто я странная.
— Эм. — Я поднимаю голову и смотрю сквозь толпу. — Они у задней стены.
— Прокладывай дорогу. — Парень жестикулирует свободной рукой — в другой он держит пиво — чтобы я проталкивалась сквозь толпу к своим
Прокладывай дорогу? Это странный способ выразиться, вообще странная фраза, и почему он спросил, где мои друзья? Что за парень задает такой вопрос, когда ты приглашаешь его на свидание?
— Ты собираешься следовать за мной? — спрашиваю я, уточняя.
— Всю дорогу. — Его взгляд перемещается в конец комнаты, и я исполняю внутренний счастливый танец.
Это было слишком просто!
Уф!
Мне почти не пришлось тратить время на то, чтобы пресмыкаться или умолять!
Конечно, я вроде как симпатичная, но даже в этом случае думала, что потребуется больше милых разговоров, чтобы заставить этого здоровяка согласиться на мои бредни.
Как будто он мог видеть меня насквозь.
Хотя на самом деле он не соглашался…
Так ведь?
Разве он сказал «да»?
Черт, я не помню.
Он слишком рано сменил тему? Я ломаю голову во время короткой прогулки к Ронни и девочкам, и все они, кажется, неловко смотрят куда угодно, только не на меня.
На стену, в пол.
Тамлин стоит ко мне спиной, лицом к лестнице, поглядывая то в одну, то в другую сторону. А Кларисса ускользает тайком? Выглядит так, будто она пригибается, но не могу быть уверена…
— Привет, Ронни. — У парня такой глубокий голос. — Думаешь, я идиот?
— Эш, мне очень, очень жаль. Мы, эм… Мы…
Эш? Это его имя?
Я начинаю заламывать руки — внезапно все идет не так, как надо, и я пытаюсь собрать воедино кусочки головоломки, которых мне явно не хватает.
Этот парень знает моих товарищей по команде, и все они, похоже, в ужасе от того, что я притащила его сюда.
Но разве не в этом суть?
Разве я не это должна была сделать?
— Думаешь, мы не знаем о твоих дурацких испытаниях для новичков? — Парень — Эш, как они его называют, — скрещивает руки на груди, мышцы напрягаются.
Его правый бицепс покрыт татуировками.
— Это не… мы здесь, просто чтобы веселиться! Юх-ху-у, — восклицает одна из девушек. — Мы просто хотим хорошо провести время, как и все остальные! — Ей приходится практически кричать из задней части группы; здесь так громко, и становится все громче.
— Придумайте что-то получше, дамы, потому что это полная хрень.
Эм.
Хорошо.
Черт, как мне…
…исправить это?
Чувствую ответственность, как будто все это было моих рук дело. Я та, кто подошла к нему и спросила, не хочет ли он пойти со мной на свидание, и если он знал о розыгрыше, то знает, что я пригласила его, потому что он некрасивый.
Где та дыра, в которую я хочу заползти?
— Эш, не злись. Нам так жаль, она новенькая. Она не знала.
— Ты считаешь меня уродливым, да? — Его вопрос адресован мне, и несколько секунд я колеблюсь, пытаясь ответить.
Заикаюсь, как будто только учусь говорить.
— Н-нет! Нет! Я… я спешила и хотела поскорее это сделать, а тут появился ты и ты… нет. Нет, я так не думаю, я… мы…
Я говорю так, словно заискиваю. Так глупо.
Так незрело.
Это никак не помогает пригладить его взъерошенные перья.