Британский качок
Шрифт:
Джорджия застенчиво наклоняет голову.
— Хорошо, конечно.
— Ты не думаешь, что нашим первым свиданием был ужин в Вегасе? Это ведь считается, да?
Она кивает.
— Я думаю, да. Все время, пока мы сидели за столом, я чувствовала себя идиоткой из-за того, что сказала хостес, что мы не пара. Было ощущение, что я ударила тебя по яйцам или что-то в этом роде.
Ударила меня по яйцам или что-то в этом роде.
Я смеюсь.
— Мне было интересно, почему ты продолжаешь об этом говорить, но неважно. Это ведь не было
— Но все равно… я не могла перестать лепетать. Я так нервничала.
— Я тоже.
— Ты тоже?
— Я всегда немного нервничаю рядом с тобой. Разве ты не видишь?
— Нет. Нет, ты всегда кажешься спокойным — тебя не так-то просто прочитать. Мы должны были сыграть в покер, когда были в Вегасе. Ты мог бы выиграть.
— Ни разу в жизни не играл в покер.
— Хм. Ну, мы оба любим азартные игры.
Она говорит метафорически, целуя уголок моего рта, мою нижнюю губу. Скользит руками по моей талии, затем пробегает кончиками пальцев вверх и вниз по моему позвоночнику.
Джорджия любит прикасаться ко мне, и я здесь для этого весь день, каждый день.
— Перевернись на спину, — мягко инструктирует она, и я подчиняюсь, перекатываюсь так, чтобы смотреть в потолок, и закидываю руки за голову.
Девушка нежно проводит пальцами по моей грудине, обводя мою ключицу — одно из любимых мест, где она прикасается ко мне. Так нежно, как шепот, слегка пробегающий по моей коже.
Я вижу, что она сосредоточена, как будто пытается изучить линии и изгибы моего тела, хотя прикасалась ко мне уже бесчисленное количество раз. У нас всегда включен свет, чтобы мы могли видеть друг друга, уязвимых, обнаженных и волнующих.
Сегодня вечером на мне только темно-синие пижамные штаны, я отказался от футболки, но под ними ничего нет. Никаких трусов, поэтому, когда она рукой скользит под пояс моих брюк, я резко вдыхаю воздух от предвкушения.
Да, блядь.
Честно говоря, мои бедра немного дрожат, когда Джорджия начинает двигаться ниже, располагаясь так, чтобы отсосать мне, чего еще никогда не делала. Я много раз удовлетворял ее ртом, но она никогда не делала мне минет.
Я наблюдаю, как ее голова опускается ниже, руки шарят в ящике моего прикроватного столика; там есть смазка, и, очевидно, ей не терпится ее достать.
Обильно наливает в ладони, нервно хихикая, когда делает липкое месиво, капая немного мне на бедро.
Боже, она очаровательна.
— Я заранее прошу прощения за то, что не являюсь профессионалом в этом деле.
— Детка, не надо. — Не извиняйся, черт возьми. — Ты не сможешь все испортить.
Она закатывает глаза — самое несексуальное, что можно сделать, когда собираешься сделать кому-то минет, но это классическая Джорджия.
— Как скажешь.
Да, я так говорю.
Она руками обхватывает мой член, прежде чем губами касается кончика, двигаясь круговыми движениями.
Я раздвигаю губы, наблюдая, как она опускает голову.
Да, да, черт возьми. ДА!
Да, блядь.
Блядь,
Джорджия облизывает кончик, напевая, как будто сосет сладкий леденец на палочке. Я не гребаный идиот и знаю, что на вкус это не так, но готов отстраниться от реальности на следующие пять-двадцать минут или около того и притвориться, что девушка наслаждается этим так же, как и я.
Сжимая руками основание, она поглощает мой член так глубоко, как только позволяет ее горло.
Следующие несколько секунд она покачивается вверх-вниз, в классическом стиле, и слегка хмыкает, пока я смотрю.
Затем.
Неожиданно Джорджия убирает одну из своих рук, тянется себе за спину. Достает свой маленький розовый вибратор в форме боба, нажимает на маленькую кнопку питания, пока он не начинает тихо жужжать. В тоже время продолжает сосать, не теряя ритма.
— Что ты собираешься с ним делать? — нервно спрашиваю я.
— Тсс, не разговаривай, — велит она мне.
И я снова влюбляюсь в нее, когда она помещает это розовое вибрирующее чудо за мой член… прямо у основания, над яйцами. Он жужжит на низком уровне, посылая ударную волну удовольствия по всему моему чертову телу.
Мне нужно за что-то держаться.
Если бы стоял, то мои колени подкосились бы, и я оказался бы на земле.
Мои бедра сводит спазмом, когда Джорджия возобновляет сосание.
Я собираюсь взорваться, черт возьми, просто знаю это, о мой гребаный бог…
— Святое дерьмо… дерьмо… Боже мой… — Возможно, я даже плачу, не знаю, это такое охрененное чувство… так чертовски приятно…
Простите мой французский, простите мой язык, черт…
Мне нужно, чтобы это прекратилось.
Мне нужно кончить.
Мне нужно…
Джорджия сосет сильнее.
— М-м-м. — Она понимающе кивает.
Маленькая дьяволица знает, что это подтолкнет меня через край, положив конец минету в считанные минуты.
Держу пари, прошло меньше пяти гребаных минут.
Дьяволица.
— Блядь, я люблю тебя, — выпаливаю я.
Бомбардировка любовью во время минета — не самый лучший мой момент.
Но все же.
Я говорю серьезно.
24
Джорджия
Я делаю это не только, чтобы увидеть Англию.
Нет.
Ладно. Я имею в виду… это часть причины, которая не является большим секретом, но не вся причина, по которой я приняла приглашение Драйден-Джонс нанести им визит.
Я чертовски нервничаю.
На полпути через океан меня затошнило так, что захотелось блевать, и я списала свой скрученный желудок на турбулентность самолета.
За час до посадки в международном аэропорту Хитроу мне захотелось забиться в угол и развернуть самолет. Я потратила пятнадцать минут на то, чтобы привести в порядок волосы, нанести лосьон и почистить зубы.