Бритва Оккама
Шрифт:
— Наверно, ты прав.
— Еще бы! А четвертый день?
— «И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов; и да будут они светильниками на тверди небесной, чтобы светить на землю. И стало так. И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды…»
Ари недовольно поморщился:
— Звезды? А при чем тут они? Разве что я ошибся насчет неба и четвертому дню соответствует
— Да почему? — Ирис подошла поближе. — Если следовать порядку убийств, какой квадрат четвертый?
— Вот этот, — сказал Ари, указав страницу на столе. — На рисунке изображен морской гребешок, вырезанный на больнице Святого Иакова, вероятно, в Фижаке.
— Больница Сятого Иакова?
— Ну да… На пути паломников к гробнице святого Иакова Компостельского.
Тут вмешался Залевски.
— Возможно, все дело в этимологии, — сказал он застенчиво.
— Вы о чем?
— По-моему, «Компостелла» значит «Поле звезд».
Ари удивленно улыбнулся.
— Поле звезд! Вы правы! Тогда и это подходит. К тому же это объясняет слова Виллара: «Иногда надо уметь читать символ внутри символа». Раковина символизирует Компостеллу, которая, в свою очередь, символизирует поле звезд. Получается, что четвертый квадрат действительно олицетворяет звезды, а следовательно, четвертый день Творения. Дай угадаю, Ирис: держу пари, пятый день Творения соответствует животным, — взволнованно проговорил Ари, указывая страницу, на которой была изображена резьба на капители из церкви в Воселле.
Ирис прочитала следующий отрывок из книги Бытия:
— «И сказал Бог: да произведет вода животных в изобилии; и птицы да полетят над землею, по тверди небесной». В точку, дружок!
Ари взял последний квадрат с миниатюрой, изображавшей мужчину и женщину.
— А на шестой день Бог создал мужчину и женщину. — У него загорелись глаза.
— Ну конечно: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю…»
— С ума сойти! — воскликнул Ари. — Ты была права, Ирис. Шесть страниц Виллара действительно связаны с Творением. Мне бы раньше догадаться. «Если ты, как я, предназначен для творения, ты поймешь порядок вещей». Благодаря тому, что символизирует каждая страница, Виллар указывает нам порядок, в котором следует читать квадрат.
— Поразительно, — согласилась Ирис.
— А больше всего поражает то, что люди из «Врила» и убийца, по-видимому, знали это с самого начала, раз убийства совершались именно в таком порядке.
— Уж не хочешь ли ты сказать, Ари, будто то, что я помогла тебе
— Напротив. Теперь нам известно, что мерзавцы не ошиблись.
— Отлично! Может, заодно ты скажешь, что хотя бы теперь готов оторвать задницу от этого дивана?
Маккензи пожал плечами.
— Ну же, Ари! Ты хуже маленького! Долго еще ты собираешься скулить? Надо наконец решить эту загадку. Мы с Кшиштофом готовы тебе помочь.
— Право, Ирис, у меня нет сил.
— Послушай, Ари, сидя в обнимку со своим виски, ты Лолу не вернешь.
Аналитик изумленно взглянул на сотрудницу.
— Я достаточно умна, чтобы понять: так раскиснуть ты мог только из-за нее. Ни один другой человек на свете не довел бы тебя до такого состояния. Я ведь неплохо тебя знаю.
Смущенный Ари оглянулся на Залевски.
— Не пойму, что на нее нашло. Я так обрадовался, когда отыскал ее. И вдруг она…
— Ей нужно время, Ари.
— Ну да… И все-таки зачем обрывать вот так, одним махом? Я… Да я просто не понимаю! Слишком все неожиданно. Она не захотела меня видеть. А теперь не отвечает на звонки. Словно меня больше нет.
— Как-никак ей здорово досталось. Ее можно понять.
— После всего, что нам пришлось пережить, после всего, что мы говорили друг другу… Даже не верится… Как она может меня отталкивать? Это же… Черт, да это жестоко! Пусть она не желает встречаться, хочет переждать несколько дней — все это я бы еще понял. Но тут полное молчание! За что она со мной так?
— Послушай, ты только не обижайся, Ари, но нельзя забывать, какая она еще молодая… На десять лет моложе тебя. Допустим, она немного резко с тобой обошлась, но ты ведь сам нарывался! Из-за тебя она угодила в переделку, теперь ей надо отыграться.
— Я просто хочу, чтобы она поговорила со мной. Пусть выскажет все, что думает, пусть называет меня подонком, лишь бы говорила!
— Я уверена, Ари, это пройдет. Ты-то сам давай пошевеливайся, если не хочешь превратиться в зомби к тому времени, когда она вернется. Ну же, пойдем прогуляемся, хоть воздухом подышишь!
— Да что ты ко мне прицепилась!
— Он еще жалуется! Давай вставай, а не то я заберу твои странички и мы с Кшиштофом сами будем решать загадку. Мы не собираемся всю жизнь выслушивать твои жалобы.
Она сделала вид, будто берет со стола квадраты.
— Так и быть, — сдался Ари. — Только принесу свои записи.
— Не хочешь прогуляться?
— Раз уж ты меня завела, я сначала разрешу эту загадку! Кшиштоф, если у вас есть чем заняться, я вас не держу… Мне совестно, что я вас так принимаю…
— Нет-нет, Ари. С удовольствием вам помогу, если получится. Все равно сегодня воскресенье, делать нечего.
Маккензи встал, прошел через гостиную и вынул из сумки записную книжку. Снова уселся рядом с Ирис и Залевски и показал им свой список.