Бродяга
Шрифт:
Зал, в котором веселились дети, казался ему царским. Стены были увиты вьющимися розами, а под высоким куполом потолка висело что-то огромное, сверкающее голубыми огнями и бронзой. Радж спросил у толстого мальчика в бархатной курточке, что это. Мальчик рассмеялся и сказал добродушно:
– Люстра, глупый. У вас дома разве нет такой?
Радж пожал плечами и отошел к столу, где вокруг огромного, украшенного свечами торта столпились дети. Он заставлял себя не смотреть на маленький столик, почти исчезнувший под горой подарков в красивых разноцветных коробках, украшенных лентами, но все-таки не мог оторваться от этого зрелища. Чего здесь только не было: куклы в индийских и европейских платьях, крошечная фарфоровая посуда, гора ярких книжек, большая медная ваза. А Энни, лучшая подруга Риты, белокурая дочка британского консула, подарила ей настоящий дом – с крышей, окнами, множеством комнат и даже маленькими человечками, которые занимались в этих комнатах разными важными делами.
И как Рите успеть переиграть со всеми этими игрушками! Хотя такая непоседа, как она, пожалуй, успеет. Рита расшалилась не на шутку. Набегавшись и наплясавшись, она придумала новую забаву – принялась колоть на бегу разноцветные воздушные шарики, привязанные к каждому стулу, стоявшему вокруг стола, и при этом так заразительно хохотала, что через минуту вместе с ней смеялись не только все дети, но и обычно невозмутимые слуги в белоснежных чалмах, расставленные, словно стражи, вдоль стен.
В стороне от детей стоял грустный Радж, он не принимал участия в общем веселье. Рита подбежала к нему и спросила:
– Ты пришел поздравить меня? Тогда почему ты такой грустный и где твой подарок?
Девочка заботливо застегнула ему пуговицу.
– У меня нет подарка… Я не могу ничего купить, потому что у нас нет денег.
Радж тяжело вздохнул.
– Ты считаешь, что дарить можно только то, что продается в магазинах?
Девочка была не по годам мудрой. Она улыбнулась Раджу и весело сказала:
– Ты можешь дарить просто цветок, который растет в лесу, я все равно буда рада!
Радж подошел к цветущим кустам и сорвал красивую алую розу.
– Я подарю тебе цветок, но когда-нибудь я принесу тебе самый дорогой подарок.
Мальчик украсил розой блестящие черные волосы девочки, которая с удовольствием принимала ухаживания. Она вздохнула и сказала:
– Хорошо, но все равно он мне не будет дороже этого.
К ним подбежала белокурая Энни.
– Рита, скорее иди к своему отцу, он тебя зовет.
Рита обрадовалась. Она схватила Раджа за руку и потащила его за собой:
– Пойдем, я познакомлю тебя с папой!
Радж не хотел идти. Если дети еще могли дружить между собой, то он никогда не слышал, чтобы какой-нибудь богач дружил с нищим кули и заходил к нему в гости. Однако Рита затащила его на открытую веранду и отступать уже было некуда.
Здесь были накрыты столы со всевозможными яствами и напитками. Хорошо одетые мужчины вели неторопливые беседы с бокалами в руках.
Радж немного оробел – он никогда не видел такой роскоши в своем квартале, где зажиточным человеком считался тот, кто мог позволить себе кусок мяса раз в неделю. А тут его ноздри защекотал запах цыплят, запеченных в раскаленной докрасна глиняной печке. Он увидел дымящиеся блюда с бараниной, политой соусом кари, блюда с горячим наном – свежеиспеченным хлебом, названия этих блюд Радж еще знал, остальные яства он никогда раньше не видел. Многие фрукты, лежащие в вазах, Радж тоже не встречал – при всем изобилии плодов, растущих прямо на окраинах города, манго, авокадо и кокосы он узнал, а остальные казались ему сорванными в райском саду.
Рита провела растерявшегося мальчика в кабинет. Он увидел высокого сухощавого мужчину в темно-коричневом костюме с торчащим из нагрудного кармана белым платочком. Это и был отец Риты.
– Рита! Иди, поздоровайся… – сказал Санджей.
Спиной к детям стоял человек, рассматривающий древнюю статуэтку из розового дерева. Он медленно обернулся – и Радж впервые увидел своего отца, хотя, конечно, и не знал об атом.
– Неужели это Рита? – удивился Рагунат. – Какая ты стала большая. Извини, я только что приехал и не успел купить тебе подарок. Знаешь что, я подарю тебе вот этот цветок.
– Спасибо, – девочка протянула руку.
– Нет, нет. Я его сам приколю.
Девочка повернулась, и все увидели в ее волосах алую розу.
– Ого! Я опоздал, у тебя уже есть цветок!
– Мне подарил его Радж. Познакомьтесь с ним, мы учимся вместе в одной школе.
Девочка подвела к мужчинам своего друга. Рагунат внимательно посмотрел на него, но ничего не подсказало ему, что он встретил собственного сына.
– Ах, Радж…
Мальчик сложил руки в традиционном приветствии и вежливо сказал, обращаясь к обоим:
– Добрый день, добрый день.
– Здравствуй.
Рагунат пристально всматривался в мальчика. Рита, закружившись так, что сама превратилась в сверкающий золотом цветок, села в сафьяновое красное кресло и сказала:
– Господин судья! Радж, когда вырастет, тоже собирается стать судьей.
– Да? – недоверчиво произнес Рагунат. – Интересно, интересно. Ты выбрал профессию удачно. Это тебе отец посоветовал?
При слове «отец» мальчик вздрогнул и заметно расстроился.
– Нет. Мы живем без отца, вместе с мамой. Я не знаю своего отца, – сбивчиво проговорил он.
Рагунат почувствовал себя словно в суде. Он расправил плечи, будто покрытые привычной мантией. Мысленно он сидел на возвышении в резном кресле, а перед ним, за решеткой, трепещущий преступник, ждущий приговора. Он должен его сурово наказать, все равно, кто это: отъявленный бандит или мальчишка. Порок должен быть наказан, и не надо принимать никаких оправданий и ссылок на семейные обстоятельства, тяжелое детство и другие мелочи, не имеющие к делу никакого отношения.
Рагунат привычно повысил голос:
– Понятно. Он с вами не живет? Он бросил вас? Он плохой человек.
Радж вспыхнул, как порох. Он сверкнул глазами и, заикаясь от волнения, произнес:
– Не говорите так о моем отце! А не то, а не то…
Мальчик опрометью бросился вон из дома. Обливаясь слезами, он бежал мимо веселящихся детей, чужой на этом празднике.
Рита бросилась вслед за ним, пытаясь задержать и вернуть его:
– Радж! Радж!
– Рита, вернись! – осадил ее отец.
Радж уже ничего не слышал. Обида жгла сердце, открыв мучительную незаживающую никогда рану. Бросивший его отец причинял ему боль. И откуда Раджу было знать, что человек, который так обидел его, и есть тот самый «папа».