Бродяги Севера (сборник)

Кервуд Джеймс Оливер

Но ни тот ни другой не заметили девушки, которая в это время стояла уже у двери с широко раскрытыми глазами и с исказившимся от ужаса лицом. Точно стараясь как можно глубже втиснуть один другого в тину, они подкатились к самым ее ногам. Она увидела, как обе руки великана уже вцепились Филиппу в горло и что эти руки были почти сплошь покрыты волосами и испачканы его же собственной кровью. Она громко вскрикнула, в глазах у нее потемнело, но потом она оправилась, метнулась через избушку к печке, схватила лежавшее около нее полено и вернулась назад. Она размахнулась и изо всех сил ударила

им незнакомца по голове. Обхватывающие горло Филиппа руки разжались. Он поднялся, покачиваясь, на ноги, огляделся вокруг помутневшими глазами и, узнав Селию, протянул к ней руки. Она так и бросилась в его объятия. Он слышал, как она рыдала, и чувствовал, как дрожала у него на груди. А затем окончательно пришел в себя и тут только заметил, что его противник лежал замертво на полу.

Ворвавшийся через открытую дверь чистый воздух освежил голову Филиппа, и он оторвался от Селии. Глаза его уже несколько привыкли к сумраку, и вдруг он неожиданно вскрикнул от восторга. У печки стояла винтовка, а повыше висели патронташ и кобура. В кобуре оказался револьвер. Это был большой кольт, заряженный до отказа. Он показал его Селии и быстрым движением направил ее к двери.

– Стой тут! – приказал он ей. – Будь на страже. Только еще две минуты, и больше мне не понадобится ничего!

Он надел на себя патронташ и сосчитал патроны. Их оказалось ровно сорок. Это и было то, чего он так желал. Если бы в этой хижине находились мешки с чистым золотым песком или со слитками золота, то он даже и не обернулся бы, чтобы на них посмотреть.

Схватив винтовку, он выбежал мимо Селии прямо на двор.

– Сюда, черти вы этакие, сюда! – закричал он в воздух. – Теперь вы можете нападать на нас сколько угодно!

И, не будучи в силах подавить в себе охватившего его восторга и сознания своей силы, он громко вскрикнул.

Селия смотрела на него, стоя по-прежнему на часах у двери. Несколько минут перед этим лицо ее было мертвенно-бледным, но теперь краска возвратилась к ее щекам и губам, а глаза сияли так, как могли сиять только у существа, постигшего нечто большее, чем триумф от победы. Она тоже вскрикнула от радости, но не так громко, как Филипп, и он услышал бы этот крик, если бы до него в эту самую минуту не донесся и другой звук, от которого оба вздрогнули и снова погрузились в выжидательное молчание.

Крик послышался уже вблизи. И то был несомненный ответ на вызов Филиппа.

Не далее чем в ста пятидесяти шагах от избушки двигалась собачья упряжка. Собак было восемь, и Филипп сразу определил прибрежную, чисто эскимосскую породу лаек. Они тащили за собой тяжело нагруженные сани, а позади них плелся и погонщик – закутанная в меха фигура в капюшоне – и покрикивал на них:

– Ум! У-ум! У-у-ум!

Филипп посмотрел на Селию, Селия на него – и оба весело расхохотались.

Так вот кто были их преследователи, от которых они так поспешно убегали!

Глава XX

Блэк заговорил

В это время другой звук обратил на себя внимание Селии, и она бросилась назад к двери. Заглянув в избушку, она увидела, что человек, которого она оглушила поленом, вдруг пришел в себя и задвигался. Тогда она крикнула

Филиппу, и тот прибежал к ней на помощь. Поставив ее опять на часах у отворенной двери, он принялся за пленника и постарался его обезвредить. Первым делом он скрутил ему назад руки валявшимся здесь ремнем от лыж. Затем он уже было собрался подниматься с колен на ноги, как в это время вышло из-за облаков солнце, и световая полоса через отворенную дверь упала прямо на лицо и обнаженную грудь незнакомца, которая была покрыта татуировкой. Сперва он разобрал на ней грубое изображение акулы с огромной пастью, обвившейся вокруг корабельного якоря, а затем буквы его имени. Он разобрал их одну за другой. Б-Л-Э-К.

Перед фамилией стояла буква Г.

– Блэк!.. – в волнении и полный изумления проговорил Филипп. – Блэк!.. Георг Блэк!.. Да может ли это быть?.. Ведь это тот самый беглый матрос, который организовал из эскимосов шайку для грабежей и против которого был выслан со своим патрулем Олаф Андерсон!..

И, не веря своим глазам, он хотел было закричать Селии, чтобы она поскорее прибежала к нему и выслушала от него, на какую они наткнулись находку, как в эту самую минуту Блэк пришел в себя и забормотал какие-то невнятные слова. Затем он застонал. Филипп увидел, как широко открылись налитые кровью глаза матроса и пристально на него уставились. Окровавленные губы скорчились в угрюмую усмешку, и он сделал усилие, чтобы сбросить с себя стягивавшие его ремни. Филипп испугался, как бы это ему не удалось, и во весь голос стал звать к себе девушку.

– Селия!.. Селия!.. – кричал он. – Иди сюда скорей!

– Гм… Селия… – проговорил, в свою очередь, и пленник. – Недурненькое имя!

Селия вбежала в избушку и пристально посмотрела на Блэка.

И вдруг губы ее раздвинулись, глаза широко раскрылись от изумления, она выпустила из рук винтовку и прижала их к груди. Первый раз за все это время она увидела лицо Блэка при полном освещении. Глаза матроса тоже уставились на нее, и в течение трех-четырех секунд связанный пленник на полу и смотревшая на него девушка представляли собой картину, которая приковала Филиппа к месту.

Селия и матрос узнали друг друга. Со стороны девушки были крайнее изумление и ужас, от которого можно было окаменеть, а с его – радостное восклицание и вспыхнувший страстью взгляд.

– Селия! – воскликнул он. – Селия Армин!.. Вот не ожидал! А мы вчера заходили к вам в гости, к Брэму! Как вы сюда попали?

Она не выдержала и упала на грудь к Филиппу. Почти на руках он вынес ее на воздух. Позади них послышался громкий, грубый смех Георга Блэка. Но Селия тотчас же овладела собой и снова потащила Филиппа в избушку.

В это время со двора донеслись голос эскимоса и лай собак. Блэк тоже услышал их. Набрав в себя воздуха, он протянул голову к двери, и ремни, как проволока, врезались ему в мускулы. С быстротой молнии Филипп подскочил к нему и приставил ему к виску револьвер.

– Только один звук, – предупредил он, – и вы расстанетесь с жизнью, Блэк. Эта упряжка нужна именно нам, и если вы даже шепнете что-нибудь в течение следующих десяти минут, то я размозжу вам голову и расшвыряю ваши мозги по всему полу!