Бродяги
Шрифт:
Она передёрнула плечами. Черно-красную куртку из тонкой, но прочной кожи, такие же брюки, плащ и высокие сапоги из чешуйчатой кожи ей доставили в комплекте с дюжиной сорочек из белого и чёрного шёлка. Всё — с разрезами под крылья. Допытываться, откуда у Облачных всадников взялась одежда, сшитая по моде Преисподней, Дилла не стала. И так ясно, что они когда-то тесно общались с демонами и больше не желают иметь с ними никаких дел.
Одежда была удобная. Мягкий плащ не стеснял залеченные и отросшие за ночь крылья. Оружие Дилле тоже понравилось, не хуже ее потерянных кинжалов. И лук сильный, как раз под её руку. Если бы не разлука с Диви, она бы уже торопила Лейна со сборами. Свою котомку Дилла уже набила под завязку: запасная одежда, еда, разные полезные в дороге мелочи…Золото она брать не стала. Вопрос оплаты услуг и возмещения убытков решал Лейн. Вот пусть сам и тащит.
— Сейчас переоденусь и двинемся, — Лейн нырнул в палатку. Диви залез следом за ним.
— Береги его, — сказала Дилла призадумавшемуся о чём-то гоблину. — Если с Диви что-нибудь случится, я тебя найду и сердце вырву.
Бор вздрогнул.
— Нет уж. Если что, сразу шею сворачивай. А с сердцами играть не надо.
Дилла кивнула. По молчаливому согласию они с Лейном не стали выспрашивать, что связывало Бора и подземника, чьё сердце Хофган пересадил одному из никкенов. И всё же Дилла не удержалась от вопроса:
— Ты уверен, что у Диви не своё сердце?
— Какая разница? Должен ведь кто-то присмотреть за мальцом, чтобы его не испортили эти… господа. Да и мне пора остепениться. Стар я уже для бродячей жизни.
— Но ты всё-таки найди ближайший выход на Дороги. На всякий случай.
— Само собой. Да я уже нашёл, пока к озеру бегал. Отсюда вон по той единорожьей тропе, пока в холм не упрёшься. Дика через него ушла, и вы ступайте. Мир-то нижний, где ни выходи из него — у того же моста окажешься. Ну, — он неловко переступил с ноги на ногу, — вы заглядывайте изредка. А то он скучать будет.
— Мы постараемся. — Лейн вылез из палатки. — Диви я усыпил. Так лучше будет. Ты передай ему, пусть ждёт нас в гости. С подарками.
— Передам. — Бор шмыгнул носом. — Береги себя, принц.
— Я больше не принц, — возразил Лейн.
На этот раз он собрался на Дороги основательнее. Заплечная сумка, нож и вместительный кошель с клапанами на поясе. Зелёный плащ накинут поверх добротной куртки из серой кожи. Туго заплетенные в косу волосы перевязаны обрезком той самой верёвки.
— Это как сказать, Лейн, сын Хаф. — Бор хлопнул его по плечу. — Мать твою не даром королевой Дорог прозвали.
Лейн пристально посмотрел на него и улыбнулся.
— Этот титул я принимаю.
Глава 27
Он бежит по лесу тенью среди ночных теней. Ныряет под низкие лапы елей, останавливается. Впереди выжженная земля — расколдованная, но всё равно страшная. Он ёжится, сердито трёт глаза и бежит дальше.
Вот это место. Здесь всё по-другому. Нет больше хищных лиан, и злого дерева больше нет. Лейн сказал, что оно раньше не было злым. Его таким сделали. Если оно родится заново, будет добрым. Все рождаются добрыми.
Обгорелый пень с хрустом разламывается на три части. Там, глубоко под землёй, притаилась маленькая почка. Она спит.
Диви встает на четвереньки, старательно толкается ладонями в землю.
— Просыпайся, — сердито шепчет он. — Я не хочу быть богом! Просыпайся!
Глава 27. Дом без стен и потолка
"Собственный дом лучше чужого дворца".
Валлийская пословица
— Решил перейти на подножный корм? Одобряю. Мне больше достанется, — Дилла смачно откусила половину яблока.
Лейн скосил на неё глаза, не переставая жевать травинку.
— Ты знаешь, что у Дороги есть вкус? И запах.
Дилла кивнула.
— Само собой, есть. Только я предпочитаю на вкус чего-нибудь посущественнее.
— Что может быть существеннее Дороги?
— Ты прекрасно понял, что я имею в виду!
Лейн улыбнулся. Они устроили привал на заросшей клевером обочине Дороги между двух полуразвалившихся стен. Местечко было обжитое, должно быть, здесь не раз останавливались бродяги, кто-то даже сложил из рассыпавшихся камней камелёк. Дилла хотела развести в нём огонь, но Лейн так передёрнулся, глянув на слежавшийся пепел, что она раздумала.
Мост, ведущий в благополучно покинутый ими мир, уже скрылся из виду. Спешить некуда. Можно отдыхать, сколько захочется, а потом идти дальше — куда глаза глядят. Дилла повертела головой. С одной стороны от Дороги слабо мерцал лунный свет. С другой стороны светило солнце. Странная жизнь у бродяг. Привыкнуть к ней решительно невозможно.
Лейн выплюнул измочаленный стебель.
— Яблоки ещё остались?
Дилла протянула ему своё. Яблок было пять штук, но кусать поочередно от одного — особое удовольствие. Как поцелуй передаёшь.
Лейн откусил совсем чуть-чуть и вернул ей. Так они и передавали яблоко друг другу, пока Лейн не забросил крохотный огрызок в туман за обочиной.
— Пусть яблонька вырастет.
Он встал, потянулся, раскинув руки.
— Хорошо… Ты, я и Дорога.
Радость в его голосе показалась Дилле немного наигранной. Вот ведь незадача!
— Я тоже по нему скучаю, — сказала она. — Но ты ведь сам сказал, что у каждого своё предназначение.
Лейн ничего не ответил. Он пристально всматривался у ту сторону, откуда они пришли.
— Смотри, кто-то летит!
Дилла вскочила. Ей ли не знать, как опасно летать над Дорогами. На такое решались только сильные, а следовательно, опасные существа. Птиц в этом небе не водилось, да и не похоже это на птицу. Там, куда указывал Лейн, футах в ста над Дорогой летело нечто бесформенное, причем летело рывками — то снижаясь, то снова набирая высоту. Существо приближалось, но при этом почти не увеличивалось в размерах.
— Это же… — не веря себе, прошептала Дилла.
— Живоглот! — Лейн схватил её за руку. — А на нём Бор! Дилла, они падают!