Бронебойщик
Шрифт:
Джек включил полный ход и, прикрываясь дюнами, понесся, как ему казалось, в сторону лейтенантского «грея».
— Пятнадцать градусов левее, Стентон! Скорее, парень, с лаунчами он уже разобрался! Сейчас начнет расстреливать боезапас!
Следуя советам лейтенанта, вскоре Джек вышел на его «грея», стоявшего на вершине небольшой дюны под прикрытием горы. Вот почему лейтенант так точно давал коррекцию курса.
— Вы живы, Тед? — поинтересовался в эфире Хольмер.
— Да, Клаус, прихрамывая, топаем домой. А что гигант?
— Уходит. Лаунчи успели передать нам картинку. Сейчас его стриты достанут, они уже на подходе.
Лейтенант оказался прав, еще до подхода стритмодулей по дюнам беспорядочно забарабанили ракеты и снаряды из «сотки». «Большой сато» был роботом-автоматом, его компьютерная логика подсказывала ему оптимальный вариант — нанесение возможного ущерба противнику и избавление от лишнего веса боеприпасов. Кроме, разумеется, тех, которые могли пригодиться в отражении нападения с воздуха. Об этой опасности «большой сато» тоже знал.
Внезапно машина Джека стала терять ход, он не сразу понял, что исчерпал запас батареи и картриджа. Пришлось включить дизель, и они с лейтенантом снова пошли на предельных скоростях, а уже за следующей полосой дюн им встретилась пара «гассов», которых привели капитан Хольмер и Сэмми-Флюгер. При таком сопровождении они могли не бояться даже «сато».
А того уже настигли «стальные стрекозы», и над горизонтом загрохотали лопавшиеся огненные шары.
Из-за прорыва аудиофильтра Джек слышал эту канонаду слегка искаженной и пытался представить, как вел себя при налете грозный гигант. Что он делал, стоял и стрелял в стритмодули или пытался спастись бегством?
Почему-то именно это для Джека сейчас казалось самым главным.
После возвращения в парк машину забрали механики, а Джека капитан лично проводил в медпункт, где врач сделал осмотр и сказал, что все в порядке, внешних и внутренних повреждений нет, но «парнишка в глубоком шоке».
— Все, что ему нужно, это нормальное питание и покой. Пусть как следует отоспится. А еще ему не помешают вот эти витаминки, по три-четыре драже в день.
И врач дал Хольмеру пластмассовую баночку.
Вместе с Джеком они вернулись в казарму, куда уже доставили из столовой еду — пожиже и пожирнее. Джек молча съел все, разгрыз одну витаминку и лег спать. Он проспал целых двое суток, но такие случаи военным были известны, особенно на передовой.
Джек проснулся вскоре после полудня, умылся, сходил на обед и, вернувшись в кубрик, застал там лейтенанта Кирша.
— Ну что, Стентон, поздравляю тебя со сдачей экзамена на классность. Теперь ты не стажер, а специалист четвертого класса.
— Спасибо, сэр, — поблагодарил Джек, которому все вокруг казалось еще каким-то ватным.
— Теперь к твоей получке прибавляется полторы сотни. Но ты не подумай, что классность тебе дали за красивые глазки, чтобы деньжат побольше получал, просто на классного специалиста можно навалить больше работы, а у нас в роте некомплект. Так что иди в парк, принимай машину, садись на головы механикам и выкручивай им руки. Готовься к отправке.
— А куда?
— Как куда? На передовой рубеж.
— А здесь что? — не понял Джек.
— Здесь, Стентон, мы были на отдыхе целых две недели.
105
Полковник Хоторн первым вошел в зал совещаний, зажег свет и огляделся. Как будто все было тщательно убрано и ничто не напоминало о позавчерашнем банкете, когда штаб отмечал окончание летней кампании.
Хотя особых успехов в этой кампании армия «Аркона» на Билторе не добилась, зато она не сдала «Тардиону» ни одного важного района, а на Ветсале в борьбе с «Барнурским союзом» продвинулась более успешно и отхватила большой кусок районов нефтяной добычи.
Не веря, что всего за день здесь смогли убрать весь тот ужас, что учинили на банкете штабники, Хоторн еще раз прошелся вдоль стен, заглянул за все стулья, и между шторой и стойкой с проекционной аппаратурой все же нашел тарелку с засохшим салатом.
Впрочем, это были пустяки. Задернув штору, полковник вернулся к пульту, откуда на большой экран проецировались оперативные карты, фрагменты разведывательных видеороликов и схемы наступлений.
Достав опечатанную секретную папку, Хоторн взломал печать, вытащил тонкие пластинки секретных файлов и начал закладывать их в ячейки библиотеки. Когда все было готово, Хоторн сел за пульт и только сейчас смог прислушаться к своим ощущениям.
Ему было пятьдесят три, такие попойки он вообще-то должен был бы оставить за сорокалетним рубежом, ну, по крайней мере, за сорокапятилетним. Но в пятьдесят три-то года, Говард, с твоим-то здоровьем, куда ты лезешь?
В голове снова загудело, вспомнился майор Пишнер, падающий со стола на группу офицеров связи.
Потом откуда-то появились девицы и огромный торт. Хоторн даже вспомнил вкус торта, который он почему-то жевал с бумажной салфеткой.
Ах да, они же с полковником Фиттингом поспорили, кто первый съест килограмм бумаги!
Интересно, кто выиграл?
В коридоре послышались голоса, распахнулись двери, и в зал совещаний стали входить офицеры, многие из которых еще вчера принимали лекарства и вызывали на дом врачей.
Но вот выходной день остался позади, и сегодня они появились в отутюженных мундирах, чисто выбритые и благоухающие одеколоном. Лишь красноватые лица да слегка остекленевшие взгляды выдавали в них последствия позавчерашнего банкета.
Хоторн сел ровнее. Если уж другие выглядели молодцами, то он и вовсе не имел права вспоминать о том, сколько ему лет.
Появился начальник штаба бригадный генерал Сброевский, худощавый лысоватый господин, славившийся тем, что алкоголь его совсем не брал, а только делал злее и угрюмее. Поэтому начштаба старались никуда не приглашать, отделываясь подарками и даже денежными бонусами.
После появления Сброевского разговоры поутихли, офицеры начали рассаживаться вдоль длинного стола и доставать какие-то бумаги из папок, скорее всего просто чистые листы, чтобы с задумчивым видом рисовать там треугольники или голых женщин.