Броненосец «Варяг»

Кукушкин Алексей Николаевич

Броненосец «Варяг», как видел Руднев, сперва выстрелил с недолетом, затем вторая башня мичмана Эйлера тоже с недолетом, затем Балк, черт его подери, послал свои снаряды чуть левее «Касаги» и Степанов перекрутил, и султаны от взрывов стали позади японца. У бронепалубных крейсеров эллипс рассеивания был еще больше, но в целом Иессен был все же доволен пристрелкой своего отряда, могло быть зело⁶⁸ хуже. Словечко это – зело, в смысле весьма и очень, повелось еще с петровских времен. Японцы на своих бронепалубных крейсерах еще только начали расчехлять орудия и набирать скорость.

14.16. Командир башни А и старший артиллерист крейсера «Варяг» Зубарев направил 24-тонные орудия в нужном направлении, и 140с-килограммовые снаряды легли, как

надо, рядом с «Касаги». А остальные комендоры послали снаряды по направлению, которое указал главный артиллерист. Двадцать четыре султана воды встали рядом с японским бронепалубным крейсером, и капитан Идэ Ринроку уже решил, что следует отсюда убираться под прикрытие старших братьев. Причем один из снарядов русских упал в опасной близости от его крейсера, а второй ударил в 114-миллиметровый гласис бронепалубы, сделанный из экстрамягкой никелевой брони, и взорвался, вспучив палубу выше и осколками, вышедшими вверх, порубив весь расчет двенадцатифунтового орудия.

Капитан «Исино» насчитал рядом со своим более маленьким крейсером шестнадцать султанов воды, значительно меньших, чем у «Касаги», но тоже решил не искушать судьбу. К счастью, попаданий не было.

14.17. Дистанция между загонщиками и дичью сократилась до тридцати семи кабельтов, русские по-прежнему шли на восемнадцати узлах, а японцы смогли набрать пока только десять. И тоже дали ответные залпы, но пока безрезультатно. Зато русские комендоры, нащупав дистанцию, подключили средний калибр, и если японским морякам было боязно, то тут совсем стало: «дело труба»⁶⁹.

Броненосец «Варяг» выпустил до двадцати снарядов главного калибра. Зубарев приказал стрелять снарядами АР в 2,6 калибра с тремя с половиной килограммами взрывчатки в надежде выбить на крейсере «Касаги» котлы и машины. И русский снаряд буквально смел кормовую надстройку на японском крейсере, разрушил дальномер и раскидал сигнальщиков. Александр Лобода обходил орудия своей батареи левого борта. И если на броненосцах «Виттельсбах» среднекалиберная артиллерия была представлена девятью орудиями на борт калибром шесть дюймов, то «Варяг» был опытным кораблем и сюда поставили пять орудий калибром в семь с половиной дюймов. Пока корабль принимали, и без этого дел хватало, затем переход, полный тревог, а сейчас бой, и Александр решил показать, что могут современные крупнокалиберные пушки. Снаряды были двух видов: АР с тремя с половиной килограммами взрывчатки и Common c кило семьсот. Лобода приказал стрелять АР, успев сам навести два орудия, а три другие навели наиболее опытные артиллеристы Андрианов Петр, Балаев Арсений и Башмаков Михаил. В минуту удалось выпустить двадцать пять снарядов по крейсеру, скрывшемуся в разрывах снарядов и брызгах воды, и один снаряд поразил «Касаги», ударив в пятый отсек под бронепалубу и затопив сухарную и шкиперскую кладовые. А второй снаряд попал во вторую дымовую трубу, отрубив от нее метра три, так как она была однослойная, в отличие от дымовых труб на русских бронепалубных крейсерах, висеть ей было не на чем.

Руднев сказал Степанову: «Изголодались наши молодцы по бою, хотят отомстить японцам за оскорбление в Чемульпо, а оно смывается только кровью».

Командиры бортовых плутонгов на владивостокских крейсерах – лейтенант Васильев на «Богатыре», лейтенант Плансон на «России», мичман Постельников на «Рюрике» и лейтенант Гейко на «Полкане» – тоже открыли ураганный огонь по «Иосино», тот получил удар фугаса в полубак и один килограмм тротила раскрыл корпус, как розочку, Бог огня – большой затейник. Второй чиркнул в корме по бронепалубе в сорок пять миллиметров и вылетел вон, третий ударился и взорвался о гласис в четыре с половиной дюйма, и волны получили доступ внутрь корабля, и опять удар в корму со взрывом. Восьмидюймовые башенные орудия русских крейсеров постарались в эту минуту на славу, и повезло Сагатовскому с «Богатыря»: его фугасный снаряд с шестью фунтами тротила врезался в бортовую пятидюймовку и силой взрыва не только исковеркал ее, но и осколками разнес весь расчет, который просто перестал существовать, а по палубе разлетелись руки, ноги, головы, будто взорвался гигантский человеческий осьминог.

Капитан «Иосино» поморщился

от череды попаданий и скомандовал: «Лево руля!» Существовала опасность врезаться в остров Аскольд или застрять во льдах вокруг него, но это еще как Аматерасу распорядится, а если остаться на прежнем курсе, путь к Нептуну гарантирован, тем паче храм Нептуна стоит в столице Российской империи Санкт-Петербурге, прямо за Ростральными колоннами.

14.18. Капитан «Касаги» Идэ Ринроку, видя, как достается шедшему за его крейсером «Иосино», как взорвалось орудие на палубе, сколько снарядов падает неподалеку, тоже приказал лева руля, и грациозный крейсер направился в обход острова с красивым названием Аскольд. Японцы и сами начали отвечать из орудий и комендор кормового лейтенант Муцу, списанный с «Микасы» за пьянку на берегу, попал на бронепалубный крейсер и ему представился случай показать свое мастерство. Снаряд с донным взрывателем системы Индзюина взорвался силой десяти килограмм мелинита под носовой надстройкой, разворотив небронированный борт.

Фото 10 – бронепалубный крейсер «Касаги».

Руднев поморщился, матросы стали креститься. Мичман Бутлеров с матросами аварийной партии побежал тушить пожар. Артиллеристы крейсера продолжили вести огонь по «Касаги», который к этому времени практически повернулся кормой. И получил 140-килограммовый снаряд АР с тремя с половиной килограммами взрывчатки прямиком в броневую палубу, который пробил два с половиной дюйма сталеникелевой брони и взорвался под ней, разворотив борт, куда сразу стала поступать вода, а «Касаги» стал садиться кормой. Семи с половиной дюймовый снаряд батареи Александра Лободы уничтожил кормовое двенадцатифунтовое орудие. Но дистанция перестала сокращаться, японские крейсера достигли скорости восемнадцать узлов, а густой дым из труб, стелящийся за ними, мешал пристрелке.

Мичман Балк смотрел в бинокль и приговаривал:

– Врезали им хорошо, но уходят, подранки!

Адмирал Камимура, находясь в двадцати пяти милях от боя крейсеров, принял сперва залпы за раскаты грома, но потом, по докладам марсовых и воплю в эфире, который и перебивался русскими радиостанциями, стало понятно, что русские крейсера, заблаговременно выйдя из своей базы, напали на бронепалубные крейсера капитанов Ринроку и Идзу.

Хикондзе не стал унывать или сожалеть, эти качества не достойны настоящего самурая княжества Сацума. На все воля Богов, зато есть понимание – там, у острова Аскольд, противник, который собирается драться. Значит, в нем тоже есть самурайский дух, это одновременно хорошо и плохо. Плохо, что придется драться с равным по духу противником. А не как лев с бараном, но и хорошо, в том плане, что не каждый сможет с самурайским духом сладить, он увлекает, прогоняет разум, и совладать с его присутствием может редкий герой.

С флагманского баттлшипа⁷⁰ «Асама» поднялись сигналы: «прекратить обстрел города» и «поворот последовательно». На данный момент, 14.20, по Владивостоку было выпущено до двухсот снарядов и погреба на его броненосных крейсерах были наполовину пусты. «Но, – подумал контр-адмирал, – с бронепалубными крейсерами русских, в количестве шести единиц, справится и наш средний шестидюймовый калибр, благо борта у русских голые, без брони. Ну, а восьмидюймовые орудия добавят». И два отряда японских кораблей устремились на соединение друг с другом, что произойдет, по расчетам флагманского штурмана Хирабуми, через 30–35 минут.

Хикондзе развернул свои корабли совсем практически на юг, чтобы по возможности отсечь бронепалубные крейсера русских от их базы. И тяжелые корабли японской линии, круша полуметровый лед в тридцатиградусный мороз, направили свои тяжелые туши, следуя приказу адмирала, на новый курс.

Наблюдатели с сопок закричали:

– Наши флотские врезали двум японским кораблям. Кикимора уходит! Ура!

Контр-адмирал Иессен, стоя на мостике «Богатыря», комментировал происходящие события, обращаясь к капитану крейсера Стемману: