Броненосные крейсера Германии. Часть I
Шрифт:
Корабль имел следующие тактико-технические данные.
Водоизмещение: конструктивное 10690 т, нормальное, 11461 т.
Длина: между перпендикулярами: 120 м, по конструктивной ватерлинии 126,7 м, наибольшая 127 м. Ширина: наибольшая по конструктивной ватерлинии 20,4 м. Осадка по конструктивной ватерлинии 7,9 м, фактическая: носом 7.8 м, кормой 8,4 м. Высота борта на миделе (46 шн) 12,83 м. Высота надводного борта — 4,9 м.
Крейсер «Фюрст Бисмарк» перед спуском на воду. 25 сентября 1897 г.
Корпус крейсера набран из стали по смешанной системе, продольные стрингеры связывались с поперечными шпангоутами, оконечности набирались по поперечной системе. Корпус в подводной части формировался килем или пулевым стрингером, к которому крепился форштевень и ахтерштевень, и с каждого борта пятью стрингерами, расположенными равномерно от киля до шельфа, броневого пояса (шестого стрингера).
Поперечную прочность обеспечивали 104 шпангоута. Три шпангоута от ахтерштевня до кормового перпендикуляра имели номера со знаком минус. Кормовой перпендикуляр в немецком кораблестроении традиционно проходил но оси руля и считался пулевым шпангоутом, дальше в нос стрингеры пересекали 100 шпангоутов. Шпация на всех крейсерах была постоянной, ее величина 1,2 метра. Обшивка настилалась как снаружи, так и изнутри шпангоутов. Внутренняя обшивка образовывала двойное дно, простиравшееся на длине 74,16 м, что составляло 59% от длины конструктивной ватерлинии.
В июне 1897 года я предложил кайзеру присвоить название «Фюрст Бисмарк» первому кораблю, который будет спущен со стапелей. Я знал, что князь или его семья ошибочно подозревали, будто в момент его отставки из списков флота был умышленно вычеркнут корабль, носивший его имя. Я надеялся, что этот шаг уменьшит разлад между Бисмарком и правительством и хотел осенью лично отправиться в Фридрихсруэ, чтобы передать старому князю приглашение присутствовать при спуске корабля и получить его благословение на проведение судостроительной программы через рейхстаг в виде закона.
После некоторых колебаний кайзер дал свое согласие, но затем сам послал Бисмарку приглашение присутствовать при спуске корабля, название которого он, однако, не указал. Он ожидал, что этот акт милости доставит князю столько же радости, сколько подобные церемонии доставляли ему самому и другим людям, и, очевидно, хотел сделать Бисмарку сюрприз. Бисмарк ответил, что он уже слишком стар для таких вещей. Тогда я получил приказ исправить это довольно запутанное положение.
Я письменно попросил у князя аудиенции для доклада о намечаемых мероприятиях флота. Письмо вернулось нераспечатанным с пометкой о том, что князь не принимает писем, на конверте которых не указан отправитель. На второе письмо мне ответили, что я могу приехать.
В Фридрихсруэ существовал обычай принимать гостей во время обеда. Меня встретил граф Ранцау, с которым я был знаком. Когда я вошел, семья обедала; князь сидел с узкой стороны стола. Он встал холодный и вежливый, настоящий барин, и остался стоять, пока я не сел. Он страдал от сильных невралгических болей, прижимал к щеке резиновую подушечку с горячей водой, ел скобленку и говорил с трудом. Выпив полбутылки секта, он оживился. После этой простой трапезы графиня (жена Вильгельма Бисмарка) зажгла его длинную трубку, и дамы удалились из комнаты. Настроение было тяжелое. Вдруг Бисмарк насупил густые брови, окинул меня уничтожающим взглядом и проворчал: «Я не котенок, который искрится, когда его гладят». Обычно я не находчив, но в этих почти безнадежных обстоятельствах я не мог промолчать и ответил: «Насколько мне известно, это бывает только с черными котятами, ваше сиятельство». Граф Ранцау поспешил вмешаться: «Адмирал прав, это бывает только с черными».
Атмосфера несколько разрядилась. Я передал свое поручение. Бисмарк ответил, что он не в состоянии ехать в Киль, носить форму и шпоры и не хочет предстать перед публикой в виде развалины. Чтобы добиться чего-либо положительного, я спросил, не сможет ли одна из его невесток присутствовать при спуске корабля. Он сказал, что об этом я должен спросить их самих; он предоставляет им решить этот вопрос. Тогда я перешел к главной для меня цели визита.
Я изложил свой план, стараясь убедить князя в том, что это не просто одно из увлечений монарха, против которых он боролся все эти годы, и подчеркнул, что намерен осуществить принятую рейхстагом в 1867 году судостроительную программу, придав ей современную форму. В наступающем столетии мы должны обладать известным могуществом на море. В семидесятых годах это было не так важно, ибо слава и блеск великих имен позволили бы нам одолеть любые трудности, теперь же нам надо базироваться на реальной силе, например, в случае англо-русской войны, с возможностью которой необходимо серьезно считаться. Я приехал для того, чтобы просить его благословить нас на создание флота, соответствующего нашим тактическим выводам.
О военной стороне вопроса Бисмарк и слышать не хотел, что стало ясно с первых же слов. Большие корабли он ценил невысоко; вместе со своим другом Рооном он считал, что нам нужно побольше малых кораблей, которые роились бы вокруг крупных, подобно шершням. Я постарался возразить, что крупный корабль обеспечивает концентрацию сил и имеет перевес в отдельных пунктах; он ответил, что это может быть и так, но что он стоит за шершней и хочет, чтобы мы имели побольше мелких судов. Эти корабли надо разослать по всему миру и вообще обратить больше внимания на заграничную службу.
Когда я подтвердил, что для нас было бы важно получить пару заграничных баз, он обрушился на Каприви. За исключением его старого друга Роона, который до 1871 года руководил по совместительству морским ведомством, он не мог столковаться ни с одним морским министром. Каприви всегда являлся к нему на Вильгельмштрассе, похожий на деревянный шомпол. Да и чего можно было от него ожидать? Он провел 22 года в чине лейтенанта и насмотрелся в Берлине на богатых кавалерийских офицеров, отцы которых имели поместья; став рейхсканцлером, он решил, что сможет отомстить помещикам. Расторжение германо-русского договора о перестраховке было величайшим несчастьем. Бисмарк заявил мне, что в случае англо-русского конфликта наша позиция должна определяться девизом: «Нейтралитет по отношению к России». Это нужно России и вполне удовлетворило бы ее.
Когда я упомянул о возможности того, что новый Питт не захочет такого нейтралитета и предпочтет иметь нас врагами и что возможны и иные комбинации, причем только внушительный флот может сделать союз с нами выгодным для России и других держав — Бисмарк сделал почти гневный жест рукою. В качестве частных лиц англичане вполне порядочные люди, но в политике — это торгаши. Если они к нам сунутся, мы поколотим их прикладами ландвера.
Он совершенно не понимал, что тесная блокада может принудить нас к капитуляции.
Старый князь явно думал об аграрной Германии 1870 года и политической Англии 1864 года. Вообще он настолько привык следовать собственному направлению мысли, оставшемуся от прежних времен, что почти не дал себе труда выслушать доклад. Но в основном вопросе он был со мной согласен. «Вы совсем не должны убеждать меня в том, что нам нужно усилить флот». Впоследствии он прислал мне и писменное одобрение моих действий.
Для уменьшения качки к внешней обшивке приклепывались скуловые кили. Вся подводная часть дополнительно защищалась слоем тика и поверх его сплавом Мютца, заменителем дорогостоящей меди.
Переборки разделяли корпус на 13 основных водонепроницаемых отсеков. Считая с кормы в нос на промежуточной палубе в первом отсеке помещались: отделение кормового торпедного аппарата; офицерские кладовые; во втором — офицерские кладовые, в третьем — погреба 240, 88 и 37-мм боеприпасов; в четвертом отсеке находились отделения динамо-машин и погребов 150-мм боеприпасов; в пятом — отделение главных бортовых паровых машин; в шестом — отделения кормовой котельной группы и угольные ямы; в седьмом отсеке — погреба 150-мм снарядов и зарядов; в восьмом отсеке располагались отделения средней котельной группы; в девятом отсеке носовая котельная группа, 150-мм погреба и угольные ямы; в десятом помещались — 150-мм погреба и вспомогательные механизмы; в одиннадцатом — отделения шпилевых машин, в двенадцатом отсеке провизионное отделение; последний, тринадцатый, являлся таранным отсеком. Всего на крейсере было 245 водонепроницаемых помещений, из которых на междудонное пространство приходилось 58 отсеков, на угольные ямы — 20, на коффердамы — 54 отсека.
По высоте корпус разделялся семью палубами, начиная от настила двойногодна шли две прерывающиеся платформы, броневая, промежуточная, батарейная, верхняя и надстроечная палубы.
По ватерлинии борт защищал сплошной пояс из цементированной брони Круппа высотой 2,3 м переменной толщины. От шп. 14 до шп. 79 на тик толщиной 200 мм укладывались плиты толщиной в верхней части 200 мм, утончающиеся к нижней кромке до 100 мм. Над конструктивной ватерлинией по проекту пояс должен был возвышаться на 0,6 м. Носовую и кормовую оконечности закрывали плиты толщиной 100 мм, уложенные в корме на тик 200 мм толщины, в носу на тик 100 мм. К поясу сверху крепилась плоская броневая палуба, состоящая из трех слоев никелевой стали общей толщиной 50 мм в границах 14-79 шп и из двух слоев (30 мм) в оконечностях корабля. На упомянутых шпангоутах располагались броневые траверзы, также из крупповской стали, толщиной 100 мм на тиковых (100 мм) подкладках, скрепляющие собой всю броневую «коробку» крейсера.
Оконечность дополнительно была защищена броневой платформой, общей толщиной 50 мм, прикрепленной к нижним торцам пояса. Легкий борт выше броневой палубы защищал лишь устроенный от носа до кормы коффердам. Пробковая крошка коффердама должна была, по мнению конструкторов, заменять броню.
Местное бронирование включало в себя защиту башен, казематов и боевых рубок. Барбеты башен главного калибра и сами башни защищались броней толщиной 200 мм, крыши башен имели плиты 40-мм толщины. Башни и казематы среднего калибра и подачные шахты 80 мм, амбразуры в казематах 70 мм. Носовая боевая рубка имела вертикальную броню 200 мм толщины, горизонтальную 30 мм, шахту 100 мм. Кормовая броневая рубка при том же горизонтальном бронировании имела 100-мм вертикальную броню, шахту 80 мм. 88-мм орудия имели 40-мм щиты.
Крейсер имел три четырехцилиндровые вертикальные паровые машины тройного расширения. Диаметры цилиндров: цилиндра высокого давления 940 мм. цилиндра среднего давления 1460 мм, двух цилиндров низкого давления по 1600 мм. Ход поршня 950 мм.
Суммарная проектная мощность, по разным данным, достигала 13000-13500 л.с. и должна была обеспечить скорость хода 18 уз.
Пар вырабатывали восемь цилиндрических огнетрубных котлов в четырех носовых котельных отделениях и четыре водотрубных котла системы «Шулца» в двух котельных отделениях. Другие источники говорят о таком же числе водотрубных котлов системы «Дюрра».
Рабочее давление пара составляло 12 атм. Общая площадь нагревательной поверхности котлов равнялась 3732 м 2, площади колосниковых решеток 91,2 м 2. Цилиндрические котлы (32 топки) объединили в носовую дымовую трубу большего сечения, водотрубные (8 топок) — в овальную кормовую.
На испытаниях на максимальную скорость достигнутая мощность, 13622 л.с., превысила контрактную, соответственно и скорость составила 18,75 уз при максимальном расходе угля 236 т/сут. Был определен и экономический режим хода. При разобщенной средней машине и половинном числе котлов под парами наибольшая дальность плавания — 4560 миль — получаясь с полным запасом угля 1330 т при 10-узловой скорости. Расход угля при этом достигал 72 т/сут. Нормальный запас угля составлял 900 т.
«Фюрст Бисмарк» оказался хорошим мореходным судном, несколько уваливавшимся на подветренный борт, легко входил на волну, обладал хорошей маневренностью и управляемостью. При незначительной килевой качке бортовая качка бывала довольно значительной, хотя и плавной. С увеличением скорости хода возрастала вибрация корпуса, особенно в районе кормы.
Метацентрическая высота: поперечная 0,72 м, продольная 138 м. Остойчивость наибольшая была при крене 38°, нулевая при крене 74°. Дифферентующий момент на метр осадки составлял 12064 т/м.
Крейсер имел один полубалансирный руль с наибольшим углом перекладки на борт 40° и три трехлопастных винта. Диаметр среднего составлял 4,4 м, двух бортовых — 4,8 м, шаг переменный 5,8-6,8 м.
Электрическое освещение на крейсере было полное, т.е. освещались все помещения. Электричество вырабатывали пять динамо-машин общей мощностью 325 кВт. Напряжение бортовой сети — 110 V. На корабле размещались четыре боевых прожектора. По примеру «Виктория Луизе» они стояли на батарейной палубе (два с каждого борта) и выдвигались по рельсам на площадки, откидывающиеся на траверзе фок-мачты и позади грот-мачты. Позднее два прожектора были перенесены на салинги мачт.