Броненосный крейсер “Адмирал Нахимов”
Шрифт:
3 ноября по вопросам перевооружения “Нахимова” в МТК состоялось очередное совещание. Уже тогда при подготовке крейсера к кампании следующего года началась спешка, так как по указанию управляющего Морским министерством корабль спустя год непременно должен будет уйти в очередное дальнее плавание. И Управляющий облегчил работу Комитета. По его указанию крейсер уйдет в поход со старой 203- и 152-мм артиллерией. В тот момент на их замену не было ни средств, ни желания, ни времени. Но орудия все же следовало отремонтировать, “не трогая устройств самих башен”, и заменить старые заряды дымного пороха на новые — бездымные. Одним словом, основная огневая мощь корабля оставалась прежней — какой она была спроектирована
Продольный разрез и план барбетных установок броненосного крейсера “Адмиирал Нахимов”.
На малокалиберную артиллерию на заседании Комитета времени отвели мало. Решили имеемые 4-х фунтовые и 47-мм пятиствольные орудия “ввиду ее устарелости и недостаточности” при отражении минных атак заменить на 16 новых 47-мм одноствольных орудий Готчкисса. К тому времени Обуховскому заводу уже заказали мостики над средними башнями и планировали поставить на них по 2 пушки с каждого борта с углом обстрела для каждого орудия в 155°. По одному орудию с каждого борта решили установить на оконечностях переднего мостика (угол обстрела 130°). Для этого сам мостик следовало сделать шире на 1,1 м.
На верхней палубе на каждом борту (у 104 шпангоута) на местах, где до этого стояли 47-мм пятиствольные орудия, также планировалось установить по 1 орудию (угол обстрела 127°). Два орудия следовало установить на кормовой штурманской рубке, для стрельбы на корму, поверх шлюпок и кормовой башни, и по три орудия на марсах фок- и грот-мачт. Расположение башен не позволяло разместить часть мелкокалиберных орудий на верхней палубе. Четыре старых 37-мм пятиствольных орудия остались стоять как и прежде — два на кормовом балконе и два на верхней палубе, под крыльями носового мостика. Сохранились и пушки Барановского, но только для десанта.
После проведения подобного перевооружения “Нахимов” заметно усиливал свою противоминную оборону. На нос и корму могли стрелять по четыре 47-мм орудия, а на борт семь 47-мм и одно 37-мм. Вес снятых старых четырех 4-фунтовых и восьми 47-мм орудий составлял 11,1 т, новых всего 9,7 т. Всего же с выполнением работ по замене малокалиберной артиллерии ее вес увеличился на 1,8 тонны. Но это был вес весьма малый по сравнению с экономией в 180 т, которую несла замена рангоута и снятие бушприта.
Предстоящие работы потребовали изменить и установку компасов. После ремонта кормовой путевой компас перенесли на кормовую рубку в район 116 шпангоута, а главный компас, стоявший на рубке на мостике над средними башнями, — на носовую боевую рубку. В этой рубке установили и боевой компас. В штурманской рубке на 34 шпангоуте поставят еще один ходовой компас, и, кроме того, один компас в румпельном отделении между 123 и 127 шпангоутами.
Рангоут, в русском флоте олицетворявший собой вместе с одной массивной трубой силуэт только “Нахимова”, во время ремонта полностью заменили. Бывшие стальные мачты обрезали, заменив деревянные марсы на стальные — боевые. Стеньги и брам-стеньги заменили на стеньги-однодревки диаметром 330 мм. На фок-мачте находилась только одна легкая сигнальная рея, а на ее топе установили легкую площадку размером 2 х 2,2 м для прожектора. Грот-мачта (диаметром у топа 2 фута 7"2 дюйма) имела одну рею и гафель для флага. Бушприта не было вовсе.
Боевые марсы — сначала предполагали вооружить 47-мм одноствольными орудиями Готчкисса, но затем от этого отказались, они были слишком тяжелы, и на каждом установили по два пулемета. В новое боевое освещение вошли 5 75-см прожекторов системы Манжена.
Столь обширный ремонт, а по сути модернизация, в конечном итоге потребовал в течение зимы и весны 1899 г. огромного напряжения сил как Балтийского завода, так и наблюдающего от Морского министерства младшего судостроителя П.Ф. Вешкурцева. Работы шли интенсивно. Чтобы не сорвать выход на испытания, отказались даже от замены изрядно “постаревших” в долгих плаваниях деревянных световых люков и щитов в каютах, так как, по мнению МТК, это была “слишком большая работа” и она задержит изготовление крейсера к плаванию.
В МТК и не вспомнили, что, на первый взгляд, эти третьестепенные в конструкции боевого корабля люки и каютные щиты в бою могут стать источниками гибельных пожаров, и своевременная их замена на металлическую мебель, повсеместно вводившуюся тогда в зарубежном судостроении, не только облегчила бы корабли (на 20-30 тонн), но и частично обезопасила от пожаров в войне, грянувшей через пять лет.
Летом 1899 г. на “Нахимове” установили новые опреснители системы Круга, так необходимые в предстоящих длительных плаваниях. В августе, еще до окончания работ, “Нахимов” вновь, как и прежде, начали “спешно” готовить к дальнему плаванию. 25 сентября 1899 г., пройдя швартовые испытания, крейсер, согласно приказу главного командира Кронштадтского порта за № 544, начал кампанию. Окончательно все работы завершили только в ноябре, после чего “Нахимов” покинул Кронштадт и в декабре ушел в Ревель для приготовления к третьему дальнему плаванию.
В третьем дальнем
(с 26 января 1900 г. по 17 мая 1903 г.)
Пришлось изменить курс, и через некоторое время едва заметно стал различаться силуэт броненосца береговой обороны “Генерал-адмирал Апраксин”. Он стоял, приткнувшись носом к берегу, имел крен на левый борт.
Близко подходить к “Апраксину” “Нахимову” не пришлось — с броненосца флажковым семафором попросили “Нахимова”, сообщить об аварии и о присылке на помощь спасательных кораблей. “Нахимов”, увеличив ход, продолжил плавание в Ревель, куда пришел вечером того же дня, сообщив руководству порта об аварии “Апраксина”.
Из-за тяжелой ледовой обстановки сразу же уйти из Ревеля не смогли. Только 26 января 1900 г., получив телеграмму начальника Главного морского штаба, корабль покинул свой берег и ушел в очередное дальнее плавание. Но ледовая обстановка осложнилась, и, когда крейсер вошел в полосу сплошного льда, пришлось повернуть на обратный путь. На этот раз повезло, навстречу “Нахимову” шел самый сильный ледокол в мире — детище адмирала СО. Макарова — “Ермак”. Ледокол без труда в кильватере повел крейсер в море к маяку Дагерорт. И, хотя толщина льда с 15 см увеличилась до 60, “Ермак” выполнил свою задачу играючи, без труда.
Но на “Нахимове” не все оказалось так гладко. Льдами были повреждены деревянная и медная обшивки, а в носовой части даже появились небольшие трещины в наружной железной обшивке, и внутрь стала поступать вода.
Германский порт Киль стал первым иностранным портом, в который вошел “Нахимов”. Повреждения давали о себе знать, и корпус корабля 31 января освидетельствовала комиссия, которая, впрочем, признала, что плавание крейсер может продолжить. Из Киля курс пролегал сначала в Шербург. а затем в Специю. В июне “Нахимов”, пройдя Суэцкий канал, вновь пересек Индийский океан и направился на Дальний Восток. Теперь для корабля это был уже знакомый маршрут, в ту или другую сторону он его преодолевал в третий раз.