Бронированный кулак вермахта
Шрифт:
В1941 и даже в 1942 году помощь англо-американцев России была сравнительно небольшой, и нельзя сказать, чтобы она существенно сказалась на ходе боевых действий. Однако в 1943 году в Россию стало поступать в большом количестве вооружение и военное снаряжение. В последние двенадцать месяцев войны военные материалы широким потоком шли в Россию. По данным, опубликованным в октябре
1945 года государственным департаментом США, в Советский Союз были направлены:
— 13 300 самолетов;
— 6800 танков;
— 312 000 т взрывчатых веществ;
— 406 000 грузовиков (в том числе 50 000 автомашин «виллис»);
— 1500 локомотивов;
— 9 800 товарных вагонов;
— 540 000 т рельсов;
— 1 050 000 миль телефонного кабеля (не считая большого количества продовольствия,
Примерно половина всего вышеуказанного была поставлена в Советский Союз в последний год войны. Нельзя, кроме того, не учитывать помощи, полученной из Англии и Канады. Из этих стран СССР получил 5480 танков, 3282 самолета и 103 500 т каучука.
Для русских наибольшее значение имели самолеты и автомашины. Они значительно увеличили ударную силу Красной армии и позволили повысить темп операций. Тяжелое для нас наступление русских от Днепра к Висле в июне — июле 1944 года, а также последующие прорывы в Венгрии и Польше могут быть объяснены непосредственно помощью англо-американцев. Так Рузвельт создал все условия для того, чтобы Сталин стал хозяином Центральной Европы217.
В середине апреля 1944 года я прибыл к генералу Вальку на командный пункт 48-го танкового корпуса западнее Тернополя. Линия фронта на юге в это время была стабилизирована, а на севере наступление советских войск в районе Ленинграда было остановлено на границах Прибалтийских государств. Несмотря на настойчивые атаки русских, группа армий «Центр» удерживала значительную часть Белоруссии, в том числе Витебск и важный железнодорожный узел Оршу. Восточный фронт все еще был слишком растянут для организации эффективной обороны, поэтому мы многого бы добились, если бы эвакуировали Эстонию и Белоруссию и отошли на рубеж Рига — Львов — устье Днестра. Но на это нельзя было надеяться, имея у руководства вооруженными силами Гитлера.
Когда я прибыл на фронт, 48-й танковый корпус был отведен с переднего края и занимался напряженной боевой подготовкой. На всем фронте было затишье — весенняя распутица приостановила крупные передвижения войск. Кроме того, потери в ходе операций зимой 1943/44 года оказались слишком значительными даже для русских. Мы подчинялись теперь 1-й танковой армии и имели в своем распоряжении 1-ю и 8-ю танковые дивизии.
Генерал Бальк делал все возможное, чтобы извлечь пользу из наступившего затишья и максимально повысить уровень боевой выучки наших двух дивизий. У нас установились очень хорошие отноше-
Фронт в Галиции (положение на 13 июля 1944 г.)
КЛФИЙСК
Полоц: г\^%^=«
К «у«в ч ^ Ъжяй
• Вильнюс ^ Ar ^ «Г>"ЫЯ
iMonuei
Vi Гродно Белосток
•Минск is
vft
ЭМЛАШ
8АРШАВЯ
Брест
Пинск
козырь4 *4 О Ш й
• Люблин
роноссъъМ
Клев
Краков
Львов
ИОЯЕВ
300
600 ни
Наступление войск Центрального фронта (июнь — июль 1944 г.)
ния с командованием 1-й танковой армии. Этой армией командовал генерал-полковник Раус, а начальником штаба у него был мой старый друг генерал-майор Вагенер. До войны он служил в Силезском кавалерийском полку, который стоял рядом с нашим полком. Он страстно увлекался конным спортом и охотой, и мы часто охотились вместе. Он рассказал мне о том, что произошло с 1-й танковой армией, когда она в марте попала в котел в районе Скала-Подольская, и мы подробно разобрали последние боевые действия на Украине. Разумеется, мы оба были очень огорчены отстранением от командования фельдмаршала фон Манпггейна, единственного человека, способного своим гением победить огромные силы русских. Теперь группа армий «Юг» была переименована в группу армий «Северная Украина» (это название не соответствовало действительности, так как мы уже больше не находились на Украине). Командование этой группой принял фельдмаршал Модель218. Это был живой, вспыльчивый, невысокого роста генерал, никогда не расстававшийся со своим моноклем. Хотя этот полководец обладал большой энергией, его вряд ли можно было считать достойным преемником Манпггейна. Особенно следует отметить, что Модель занимался мелочной опекой и сам указывал командующим своих армий и командирам корпусов точное расположение их частей. Такая манера вызывала раздражение у генерала Балька.
Свыше двух месяцев на Восточном фронте не было никаких изменений. В то же время радио часто передавало тревожные вести с других театров военных действий. Мы слышали о больших сражениях в Италии, об ужасных бомбардировках Германии и Франции, о падении Рима и, наконец, услышали о высадке в Нормандии. Тому, кто занимался вопросом англо-американского вторжения, было совершенно ясно, что решающими были первые несколько дней, возможно, первые двадцать четыре часа. Я знал, что мой старый начальник фельдмаршал Роммель сделает такой же вывод из обстановки и предпримет все меры для того, чтобы сбросить врагов в море, прежде чем они сумеют закрепиться на захваченном плацдарме. К 14 июня стало ясно, что Роммелю не удалось добиться успеха. Я не знал тогда, почему его план сосредоточения танковых дивизий вблизи побере-
жья не был осуществлен, но с этого времени нашим войскам на Западе пришлось вести длительную и кровавую изнурительную борьбу с превосходящими силами противника, которая могла окончиться лишь поражением и разгромом1.
В это время русские были, видимо, заняты крупной реорганизацией, хотя с каждым днем становилось все яснее, что они готовы начать наступление на огромном фронте от Балтики до Карпат. В середине июня 48-й танковый корпус вернулся на передний край и занял важный участок фронта южнее железной дороги Львов — Тернополь. В этом районе в 1914 и 1916 годах происходили тяжелые бои, и у нас были все основания полагать, что и теперь он явится ареной не менее ожесточенных схваток.
Прорыв войск Конева
Линия обороны 48-го танкового корпуса проходила по реке Стрыпа и огибала несколько болот между рекой Серет и верховьем Западного Буга (см. схему 51). 1-я и 8-я танковые дивизии были переданы 3-му танковому корпусу, а мы получили в свое распоряжение восемь пехотных и одну артиллерийскую дивизию, а также несколько отдельных частей. Точных данных о намерениях русских не было. Радиоперехват и допросы пленных давали весьма противоречивые сведения. Одно время казалось, что русские непременно предпримут наступление, затем оно было признано маловероятным. Общая обстановка каждый день менялась. На переднем крае нам удалось установить наличие лишь не имеющих особого значения частей, но это еще ни о чем не говорило, так как русские обычно подводили к переднему краю наступающие войска только в самый последний момент.
Командование 48-го танкового корпуса считало, что опасно позволять русским удерживать район западнее реки Серет. Дело в том, что участок между Езерной и Бродами был покрыт густым лесом, ко-
1 Залог успешной обороны в Нормандии зависел от расположения десяти танковых и моторизованных дивизий во Франции. Расположение наших танковых дивизий было бессмысленным, хотя и Роммель и Гитлер предполагали, что именно Нормандия окажется местом вторжения союзников. Все было испорчено потому, что много поваров собралось у одной плиты: Роммель, Рундштедт, Гейр фон Швеппенбург, верховное командование и, наконец, последний по счету, но не по важности — Адольф Гкглер.