Бронте
Шрифт:
Мисс Вулер для Шарлотты теперь уже не школьный педагог, а коллега и уважаемый её друг. После утомительного и суетного дня с шумными воспитанницами приятно посидеть вечерком в тиши. Иногда мисс Вулер и Шарлотта засиживались до поздней ночи, занимаясь рукоделием и мило беседуя. Несмотря на изрядную разницу в возрасте они понимали друг друга хорошо. Всегда приветливая мисс Вулер заботилась обо всех своих подопечных, но к сёстрам Бронте была более расположена, не смотря на слабое здоровье, они упорны в учёбе, что ей очень нравилось, она сочувствовала им, ведь они вынуждены жить на столь скудные средства. Добрая хозяйка школы не раз задумывалась: «Что ждёт их в будущем? Ведь они много умнее большинства моих учениц. Прекрасно усваивают новые сведения. А самое главное, они самостоятельно думают, прочитанное или услышанное анализируют, осмысливают
Мисс Вулер часто предлагала Шарлотте провести выходные у её подруг, желая, чтобы чересчур требовательная к себе воспитательница отдохнула в дружеской обстановке с ровесницами. Но Шарлотта почти всегда отказывалась. Эллен и Мэри жили недалеко от школы, и их бывшая одноклассница могла дойти до их домов пешком, но вместо того чтобы каждое воскресенье проводить среди одной из них, она за два года посетила их не более трёх раз. «Я должна держать себя в руках, не поддаваться настроению и делать то, что надо, а не то, что хочется, – внушала она себе. – Если я буду поддаваться своим слабостям, поощрять себя всякими приятными вещами, то как я справлюсь с трудностями и смогу защитить своих сестрёнок. Мисс Вулер по доброте своей старается сделать мне поблажки и, возможно, она догадывается, как мне хочется повидаться с Эллен и Мэри, но она не знает насколько сильно я жажду с ними встречи и общения. Но я должна, терпеть и молить Бога исправить мои заблуждения, наставить и дать силы преодолеть соблазны». Шарлотта отказывала себе в невинных желаниях, вырабатывая характер, как истый аскет.
Вскорости из соседнего городка Лидса распространился слух об удивительном случае. Некая гувернантка, жившая в семействе богатого владельца коммерческой фирмы, вышла замуж за его служащего. Через год, после рождения ребёнка обнаружилось, что её муж до их брака уже имел жену, с которой не разведён. В своё оправдание он приводил тот довод, что его первая жена сумасшедшая, и они лишь формально оставались мужем и женой, а фактически он был одинок. Но могло ли это признание утешить его вторую жену, которую закон лишил её статуса. Сочувствие к обманутой девушке и её, теперь внебрачному ребёнку всколыхнуло всю округу. До школы мисс Вулер тоже дошла о них весть, и сострадание им оставило глубокий след в душе Шарлотты. Эта история вызвала много пересудов и осталась в памяти юной учительницы, притаившись до поры. Придёт время, и Шарлотта отразит её, преобразив в своём романе «Джейн Эйр».
Иногда подруги навещали Шарлотту в школе. Однажды Мэри её спросила:
– Шарлотта, при всём моём уважении к мисс Вулер, столь небольшая плата, которую ты получаешь здесь, недостаточна. Я же вижу, сколько трудов тебе стоит выполнять свои обязанности. И как ты согласилась на это?
– Ах, милая Мэри. Мисс Вулер добра, ты знаешь, и, если бы она могла, платила бы больше. Я вынуждена работать, – вздохнула Шарлотта и, понурив голову, добавила. – Другого выхода у меня нет.
Мэри молчала, потому что ни советовать, ни возражать она не имела права, так как сама никогда не знала нужды. Она заметила, что преподавание не приносит Шарлотте удовольствия, это дело ей неинтересно. От этого работа становилась для неё тягостнее, и Мэри поняла, почему Шарлотта всегда стремится уединиться, если предоставляется такая возможность. Она не любит учениц, и заниматься с ними ей совсем не нравиться.
Шарлотта вспомнила недавний случай и поделилась с подругой впечатлением.
– Сидела как-то я в раздевалке, думала о моих родных. Смеркалось. Скоро стало совсем темно. И вдруг мне стало страшно. Темноту, пронизывал лунный мерцающий луч. Знакомая комната преобразилась в какой-то иной мир, наполненный таинственными и мрачными видениями, казалось, они скользили около меня, а слух улавливал шелест крыльев. Я сидела охваченная ужасом… С тех пор настроение моё стало унылым. Меня одолевают мрачные мысли. Я не могу никак забыть этот ужасный мрак. С большим трудом засыпаю на короткий миг, сон от меня бежит.
– Шарлотта, дорогая, я не знаю, чем тебе помочь. Может, обратишься к доктору?
– Ах, Мэри, я уповаю лишь на помощь Бога.
– Приезжай тогда к нам, отвлекись от своих школьных дел.
– Спасибо, моя милая, но с ученицами я прохожу трудный раздел и, чтобы усвоить хорошо урок требуется много повторений.
– Но мисс Вулер вместо тебя мне пообещала ещё на Троицын день, что в следующую пятницу ты нас непременно посетишь.
– Хорошо, Мэри, я приду к вам. А в воскресенье в церкви мы встретимся с Эллен, ведь и она меня много раз приглашала, и пойду к ней.
– И следующие выходные мы вместе проведём, – радостно пропели девушки.
Встречи с дорогими сердцу Шарлотты людьми – роскошь, которую она себе позволить считала не в праве. Частенько при свете догорающей свечи Шарлотта писала им письма и перечитывала адресованные ей, будь то тихий вечер, или, когда ветер, завывая, нещадно сгибал стволы стройных тополей и трепал ветви лип.
Порой Шарлотта задумывалась, анализируя свой характер, и приходила к выводу, что она всё больше становится раздражительной. Эта черта не давала ей покоя и очень её печалила. «Я изо всех сил скрываю, не показываю своей досады на девочек медлительных, плохо соображающих и как же меня раздражают слишком шумные и любопытные до всего ученицы, но туповатые на уроках. Как я ни держу себя в руках, раздражение лишает равновесия, далеко не могучее, моё здоровье. Очень часто я молю Господа помочь мне побороть недостатки своей натуры, которые делают меня несчастной, но пока, увы», – сокрушалась на себя юная Бронте. Самокритичная Шарлотта стремится быть не только добропорядочным человеком, она сильно желает, чтобы самобичевание переросло в самоуважение.
К осени школа мисс Вулер, по причине разных хозяйственных дел, вынуждена переехать в Дьюсбери, не далеко, всего около трёх миль. Но как разительно отличалась местность. Мрачноватая низина с частыми туманами и застойным воздухом. Хотя здесь рос в изобилии вереск, любимый сестрами Бронте и напоминавший им о доме, они находили, что пустоши на холме в Хауорте более живописны, но главное, что дышится там легче и свежее. Пагубное влияние здешнего климата сказалось на самочувствии Шарлотты и Энн.
Желая облегчить отцу содержание семьи и помочь брату собрать деньги, Эмили решилась покинуть дом и испытать себя в качестве учительницы. У неё уже был небольшой опыт преподавания в воскресной школе. В сентябре она уехала в Галифакс, ей предстояло работать в школе, где обитало около сорока учениц. Условия оказались суровые. С раннего утра, вставать приходилось в шесть часов, и до позднего вечера Эмили занималась с детьми, спать она ложилась не раньше одиннадцати. Обязанности воспитателя и преподавателя сливались и сваливались на хрупкую Эмили, которая за целый день имела лишь получасовой перерыв. Рабский труд не мог не сказаться на впечатлительной и болезненной девушке. Но она самоотверженно терпела.
В Дьюсбери шестнадцатилетняя Энн под руководством мисс Вулер и Шарлотты постигала азы мудрости. Весёлая и озорная, она прилежно училась, и душевные волнения были ей ещё не знакомы, а на недомогания, которые иногда с ней случались мало обращала внимания.
Три сестры встретились в родном доме на Рождество. Как хорошо им было вместе у родного очага. Молодые Бронте должны были подумать, как и на что им дальше жить. Когда хлопоты уходящего дня: стирка, глаженье, стряпня и уборка были позади, сёстры садились за рукоделия, – шили, штопали, иногда вязали и вышивали до девяти часов вечера. Старшие в это время уходили на отдых, а фигуры юных Бронте тихо перемещались по коридорам в полумраке устремляясь к свету камина. Здесь тепло и не надо было зажигать свечу. При колеблющихся отсветах пламени проходили их беседы.